Восстань и убей первым

Однако убедительных доказательств того, что Бутики был чьим-то заместителем, не имелось. По правде говоря, он никак не был связан с терроризмом, и инцидент в Лиллехаммере был не чем иным, как хладнокровным убийством бедного уборщика бассейна.

А для «Кидона» проблемы только начинались[479]. Пока шум вокруг операции стихал, Дан Арбель решил купить водопроводный вентиль и еще кое-какие вещи для своего дома, который строил в Израиле. Он положил их в багажник серой «вольво» – той машины, которую Харари приказал ему уничтожить, потому что свидетельница увидела ее регистрационный номер. Однако Арбелю не хотелось тащить свои довольно тяжелые покупки, поэтому вместо того, чтобы избавиться от «вольво», он приехал на ней в аэропорт Осло вместе с Гладникофф.

Полицейские ожидали на пункте возврата машин в аэропорту[480]. Арбель довольно быстро «раскололся» в ходе допроса, поскольку страдал клаустрофобией. «Только после операции, – говорил “Шауль”, – мы обнаружили в досье Арбеля сведения, что он страдал боязнью замкнутого пространства и сильно боялся поимки и допросов. Это было очень непрофессионально с точки зрения “Кесарии”. Человек пишет откровенную анкету, и никто ее не читает[481]. Если бы мы ознакомились с откровениями Арбеля, то немедленно отстранили бы его от операции».

Арбель рассказал полиции, где искать Авраама Гемера и Сильвию Рафаэль. Их поиски привели к поимке еще двоих оперативников. Для норвежцев стало ясно, что это было «целевое» убийство и за ним стоял «Моссад». Документы, найденные у задержанных (которые израильские оперативники должны были уничтожить по прочтении)[482], привели к обнаружению по всей Европе конспиративных квартир, тайных осведомителей, каналов связи и оперативных методов. Информация помогла силам безопасности Италии и Франции в расследовании «целевых» ликвидаций, которые производились в этих странах.

Шестеро задержанных были отданы под суд, что попало в газетные заголовки по всему миру и послужило причиной исключительных неприятностей в Израиле. Особенно досадным было то, что Арбель выдал все известное ему, даже номер телефона штаб-квартиры «Моссада» в Тель-Авиве. Израиль не признавал ответственности за убийство Бутики[483], но предоставил судебную защиту и другую помощь осужденным. Суд счел, что за убийством стоял «Моссад». Пятеро из обвиняемых были признаны виновными и осуждены на сроки от одного года по пяти с половиной лет, но после нахождения в тюрьме в течение непродолжительного времени все они были освобождены благодаря секретному соглашению, заключенному между правительствами Израиля и Норвегии[484]. После освобождения они были встречены в Израиле как герои.

Харари и Замир остались на своих постах, хотя инцидент, вероятно, разбил мечту Харари о том, чтобы стать шефом «Моссада». «Лиллехаммер стал полным провалом, от тех, кто следил за объектом, и до тех, кто в него стрелял, от «Моссада» до самого государства Израиль, – говорил ветеран “Кесарии” Моти Кфир. – Каким-то чудом именно те, кто был прямо повинен в том, что случилось, вышли из этой ситуации без малейшего ущерба»[485].

Этим чудом была Голда Меир, главная почитательница «Моссада»[486]. Харари утверждал, что он и Замир признали свою ответственность за провал и просили у Голды Меир немедленной отставки. Но она не хотела и слышать об этом. Она заявила, что есть еще много важных дел, которые нужно исполнить, что мы нужны и должны остаться. В течение нескольких последующих недель, когда Харари пытался вызволить своих людей из тюрьмы, Голда приглашала его в свою скромную квартиру на севере Тель-Авива и, по словам Харари, «поила меня на своей кухне чаем и всячески старалась подбодрить».

И все же провал в Лиллехаммере сделал политику «Кесарии» гораздо более осторожной. 4 сентября Харари руководил большой операцией «Кесарии» и «Радуги» в Риме, в ходе которой выслеживалась группа «Черного сентября», возглавляемая Амином аль-Хинди, еще одним фигурантом списка объектов ликвидации за участие в мюнхенской трагедии. Эта группа действовала при поддержке ливийского диктатора Муаммара Каддафи, который вооружил ее шестью переносными зенитными установками SA-7 «Стрела», с помощью которых группа планировала сбить самолет El Al сразу после взлета из аэропорта Фьюмичино[487]. Харари и его команда следовали за группой, когда она перемещала ракеты в квартиру в Остии – пригороде Рима, находившемся, по словам Харари, «на расстоянии выстрела из рогатки от аэропорта»[488]. Террористы планировали запустить ракеты с крыши здания.

На расположенной поблизости детской площадке, где дети играли под присмотром матерей, Харари и Замир спорили с Меири, умолявшим их: «Разрешите мне пойти в квартиру. Я положу их всех за минуту и возьму ракеты».

Но после фиаско в Лиллехаммере Замир проявлял повышенную осторожность. Перекрывая настоятельные возражения Меири, он сказал: «Неемия, не сейчас. Мы проинформируем итальянские спецслужбы и попросим их заняться этим».