Восстание

Клинок всё ещё оставался на месте. Ника на миг зажмурилась, понимая, что Стайген действительно может и хочет её убить. Как же это будет символично: принять смерть от руки того, кого она обманула, несмотря на свои чувства. Его внезапное появление стало для Ники одновременно облегчением и горем.

– Конечно, это я, моя дорогая супруга. Тебе наверняка хотелось, чтобы моё тело покоилось в камне остывающей лавы? Ты бы стала свободна от меня, смогла бы жить и спать со своим ненаглядным повстанцем да Маром без зазрения совести. Так ведь? – выдохнул он, затем замолчал, убеждаясь, что вокруг никого, и его голос стал громче: – Поверь, я убью тебя гораздо раньше!

– Стайген, – постаралась как можно спокойнее произнести Ника, чувствуя его заведённое состояние. Князь не шутил, и всё, что он говорил, не было пустой угрозой. – Ты ничего не знаешь. Я не сплю с Кимом да Маром. И я никогда не желала твоей смерти.

– В этом я смог убедиться лично, можешь не рассказывать мне сказок. Ты кормила меня ими долгое время. Как я мог быть так слеп?! Да лучше бы я убил тебя сразу. Или нет, – прошипел он со злостью, – стоило оставить тебя на растерзание моим солдатам в тот злополучный день. Ты лично смогла убедиться в их гостеприимстве. Из тебя вышла бы отменная казарменная шлюха! Со временем ты сгнила бы от какой-нибудь заразы. Но я не смог оставить тебя там, в чём до сих пор раскаиваюсь. С твоим появлением моя жизнь превратилась в сплошные проблемы!

Он не отпускал Нику. Она водила взглядом по сторонам в поисках помощи, но, как назло, рядом никого не наблюдалось.

– А я думала, нам вместе было хорошо, – еле слышно выдавила она из себя. Сердце билось так сильно, что ощущался каждый удар.

– Когда-то и я так считал, – резко ответил он. – Вставай, пойдёшь со мной! – Он больно дёрнул Нику за руку, не опуская при этом меча.

Она поднялась с пыльной брусчатки, глядя на очертания его лица. Глаза уже привыкали к темноте, и она вполне различала предметы и обстановку.

– Куда? – безразлично произнесла она, боясь спровоцировать его гнев.

– Потом узнаешь. Не всё ли уже равно? Здесь никого нет, и я мог бы прирезать тебя прямо на улице, но мне хочется насладиться твоей смертью, чтобы ты на себе почувствовала то же самое, что я испытал от твоих выходок! – усмехнулся Стайген.

Их взгляды вдруг встретились. В его глазах мелькнули ревность и злость.

– Стайген, ты ничего обо мне не знаешь! – уже смелее ответила она, соображая, что ей делать.

– Я знаю о тебе достаточно много. Больше, чем хотелось бы! – сказал он, пытаясь казаться хладнокровным.

В какой-то миг Нике показалось, что ещё есть шанс что-то изменить. Она не знала, почему так решила. Князь никогда не любил её. Но, возможно, он всё же был не таким, каким порой хотел казаться? Должно же в нём быть что-то человечное!

– Ты должен меня выслушать, – говорила она, чувствуя, как голос прерывается. – Я не могла сказать, кто такая на самом деле. Если тебе действительно обо мне всё известно, то ты понимаешь причины моего обмана. Но больше я ни в чём не притворялась. И сейчас, даже если ты меня убьёшь, ты должен это узнать… – Ника перевела дыхание, в горле пересохло от волнения, ведь она не знала, поймёт ли её Стайген. – Я только что была в тюрьме, где держат Роналда Крона. Пыталась узнать, жив ли ты…

Он молчал, лишь сжимал её руку. Не отводил взгляда. Не произносил ни слова. Ника слышала его учащённое дыхание, как будто он тоже волновался. Похоже, последние слова стали для него открытием.

– Я влюбилась в тебя, себе на беду, – наконец-то произнесла она то, что поклялась никогда ему не говорить. – Да, я люблю тебя! Мне не жить без тебя, но с тобой я быть тоже не могу. Ты не сможешь понять меня, потому как ты бесчувственный чурбан. Ты ни разу не попытался пойти мне навстречу, пока мы жили вместе. Слишком много боли я перенесла рядом с тобой, Стайген!

Она выдохнула. После этих слов с души упал какой-то груз. Рано или поздно Стайген должен был это узнать!

Стайген смотрел на Нику с изумлением. Молчал. Он не понимал, что с ним происходит. Только что он хотел насладиться её мучительной смертью, но теперь рука просто не поднималась, чтобы убить. И почему он не сделал это сразу? Не смог? Или причина в чём-то другом? Что он на самом деле чувствовал к своей жене? Он не желал ей верить, но что-то больно кололо в груди, мешая дышать.

Стук двух сердец на ночной улице Орнела.

Два дыхания, сливающиеся в одно.

Они были одним целым, не физически, но морально, одинаково упрямы, каждый со своей правдой.

Мог ли он жить без неё? Или она без него?

Ему просто хотелось прогнуть её под себя, увидеть страх в зелёных глазах, заставить умолять его о прощении перед тем, как он её убьёт. Что же изменилось теперь?

На мгновение он растерялся и опустил меч. Рука всё ещё болела от ожога. И Ника тут же воспользовалась ситуацией и выскользнула из рук Стайгена. Она отскочила на метр назад и вдруг нащупала ножны у себя на бедре. Рукоятка меча плавно легла в её ладонь. Ника сжала зубы, вытащила клинок и бросилась в атаку.