Восстание

– Ты уверен, что они осознают, на что идут?

Я даже оступился назад от его гневного напора. Вольт его придержал, но я мотнул головой, потому что понимал чувства Калеба, мы все их разделяли, разве что он, как на передовой, подвергался давлению со всех сторон: Триггер избрал его своей правой рукой, Трухина пристально следит за его перемещениями, Крайслер разминает кулаки, да еще все повстанческие отсеки осведомлены о роли Калеба в предстоящем мятеже. Но если он осознавал всю опасность своей популярности, то в других, а тем более в гражданских, он был не уверен.

Последние пять дней мы устраивали ежедневный мозговой штурм, чтобы предусмотреть всевозможные последствия грядущего переполоха. Ксавьер, Розали и Зелинский вызвались сыграть роль завесы, чтобы отвлечь внимание Генералитета от истинных кандидатов в Совет. Мы предупредили, что они рискуют собственными жизнями, что они в буквальном смысле нацепят на свои лбы мишени, потому что станут самыми яркими звездами в ближайшие двадцать четыре часа.

– Калеб, все – взрослые люди. Они сами предложили свои кандидатуры после того, как мы разъяснили им возможный исход, – напомнил я.

Калеб сам брифинговал эту троицу, а потому он лучше меня знает, насколько они осведомлены о нависшей над ними угрозе. Вопрос Калеба был скорее задан их боевому настрою, их твердости. Потому что, дав их имена Триггеру, мы на них либо прожектор, либо прицел наводим – никто не знает, как все обернется завтра. Время вспять уже не повернуть. Прожектор и прицел начали движение.

– Мы тут тебе кое-что интересное принесли, – вставил Вольт.

Он достал планшет и отдал Калебу.

– Что это?

– Два дня назад наши радары засекли сигнал с Аякса Бодхи.

– Тот, что в деревне остался? – Калеб внимательно смотрел на карту, где горел красный огонек, обозначавший покинутую БМП.

– Тот самый. Трухина не придала этому значение, списала на сбои в работе электроники машины.

– Что в этом интересного?

– Сигнал длился почти тридцать секунд. Это не сбой. Его кто-то включил.

Калеб смотрел на мигающую красную точку, которая, как мы и сказали, погасла через полминуты.

– Это могли быть мародеры.

Он уже готов был вернуть мне планшет, а я готов был в ответ стукнуть его по лбу.

– Калеб! Это – Аякс! – возразил я. – Чтобы его завести, надо вбить код доступа.

Наконец Калеб сообразил, к чему я веду, и снова впился глазами в планшет. Я не виню его за рассеянность. В последнее время у него мозги заняты проблемами поважнее активированного Аякса.

– Его включил кто-то из наших. Кто-то из Падальщиков. Кто-то, кто знал код доступа Бодхи, – вставил Вольт.

– А кто его знает?

– Фактически все Падальщики, кому интересно. Но коды меняют каждые полгода. И это не может быть кто-то из старых Падальщиков. Это кто-то из наших, – ответил я.

Интерес Калеба к странному событию все активнее разгорался, он пересматривал запись сигнала снова и снова. Брови нахмурены, губы поджаты. Он пытался найти объяснение чему-то очень загадочному.

– Почему сигнал исчез? – спросил он наконец.

– Либо Аякс выключили, либо вручную отключили систему слежения через компьютерную программу. И угадай что, – Вольт был довольный самим собой, потому что ему принадлежала эта идея. – Мы с Антенной провели вчера эксперимент в ангаре на нашем Аяксе. Для того, чтобы отключить систему слежения вручную через компьютер машины, нам понадобилось двадцать семь секунд.

Калеб снова посмотрел на планшет, где горели цифры, обозначающие длительность сигнала.

Двадцать девять секунд.

– Можешь назвать это совпадением, но мне кажется, что-то жутко интересное происходит там снаружи, – добавил Вольт.

13 января 2072 года 10:00

Тесса

Как и полагается круглой отличнице, после завтрака я поспешила к Кейну. Я так торопилась, что даже поперхнулась соком за столом.

– Какого черта ты творишь?! – возмутился Свен, когда Томас хлопал меня по спине.

– Не поняла? – прохрипела я, откашливаясь.

– Это же свежевыжатый апельсиновый сок из соковыжималки от Икеи!

Я долго молчала, пытаясь сообразить, к чему он клонит.

– Ты должна медленно с наслаждением от каждой капли потягивать его через трубочку с зонтиком, которые я вставил в стакан!

– Это всего лишь сок!

– Это сок из апельсинов, которые Закария старательно и упорно выращивает в своей теплице уже десять лет!

– А твоя-то заслуга здесь в чем, что ты так возмущаешься?

– Я лично привез из Икеи соковыжималку!

– Это всего лишь стеклянная миска с пластиковой насадкой!

Она весит всего пятьсот грамм, а Свен расхваливает себя так, словно кухонный комбайн припер. Вон Хайдрун сто килограммов пледов с вазами натащила и не выпендривается же!

– Если ты начнешь обесценивать каждую пластиковую вещь в этом мире, то все существование человечества на Земле потеряет смысл!

Свен был непреклонен, пришлось сбавить обороты.

– Извини. Закария, апельсины и впрямь сочные и вкусные. Свен, твои руки творят с ними еще большее волшебство, – обратилась я к каждому по отдельности.