Восстание Феникса

Это было как неожиданный приказ о помиловании. Вот на твоей шее веревка, остается только выбить бревно из-под ног, и ты отправишься к праотцам. И вдруг конский топот. Прискакал гонец с приказом. Казнь отменить. Веревку снимают с шеи, а ты все не веришь, что появился шанс жить…

– Я же говорила, утро вечера мудренее, – торжествовала Регина, позабывшая о том, что в любой момент к нам сюда может нагрянуть Скрипник.

– И что теперь? – спросил я неуверенно. – Ехать в этот музей? Что я там буду говорить?

– Я! Я буду говорить. Я поеду.

Я смотрел на Регину с изумлением. Только что помирала – и вот уже носится по квартире, как метеор. Прекрасная моя сказочница.

– А мне что делать?

– Сиди дома. Никому не открывай. Как будто никого нет. Адрес музея скажи.

Я продиктовал ей адрес. Она записала его на клочке бумаги.

– Который час?

Я взглянул на свои часы.

– Двенадцать.

– Я поеду прямо сейчас! – Регина подошла к трюмо и стала причесываться.

Я молчал, понимая, что остановить ее не выйдет. Когда она была охвачена какой-то идеей, то не ведала никакого страха. И это вызывало у меня восхищение.

– Так, Артем, выйди из спальни, – скомандовала Регина, причесавшись. – Мне нужно переодеться.

Я ушел в гостиную. Я думал об отце. Неужели у него хватило бы совести ограбить свою учительницу? Залезть к ней в квартиру из-за какой-то картины? Даже если та и принесла бы ему хорошую прибыль. Ведь он и так был невероятно богат. Зачем? Я вспомнил, как однажды мать заговорила о нем. До этого на все мои вопросы об отце она отвечала кратко и неохотно. А тут вдруг ее прорвало.

– Понимаешь, он страшный человек. Без сердца. Ему никого не жаль. Чувства для него ничего не значат. Только деньги. Лишь они имеют смысл для таких, как он.

Я тогда не очень понял, что имела в виду мать. Разве плохо иметь много денег? У нас их всегда не хватало. А чувства? На чувства не купишь еду, одежду, гаджеты. Зачем они вообще нужны, эти дурацкие чувства? Только бабам, слезливым и глупым. Так я считал тогда, в свои тринадцать. И с каждым прожитым годом все больше укреплялся в своих убеждениях. Но теперь я вдруг стал понимать мать. Ей действительно не важны были бабки отца. Ей требовалось от него другое – нежность, сочувствие, любовь, наконец. Всего этого не купишь ни за какие деньги. И не за деньги шла сейчас Регина узнавать про «Восстание феникса», поднявшись с постели после сердечного приступа. Она делала это ради меня, стало быть, я что-то значу. Я для нее не Бешеный, не бывший зэк, не отпетый уголовник, как для всех других. Я для нее человек…

Дверь в спальню открылась. Регина предстала передо мной в нарядной светло-кремовой блузке и черной бархатной юбке. На шее у нее висели бусы из янтаря. На меня пахнуло слабым и тонким запахом духов.

– Ну? Как я тебе? – спросила Регина и прошлась передо мной по комнате, точно модель на подиуме. Я показал ей большой палец. – Все. Я поехала. Смотри никому не открывай. И к окнам не подходи. Пусть думают, что в квартире пусто.

– Хорошо.

Я проводил ее в прихожую. Она взяла с комода свою старомодную сумочку, обула смешные остроносые сапожки. Взяла зонтик.

– Пожелай мне ни пуха ни пера.

– Ни пуха.

– К черту.

Хлопнула дверь. Я остался один посреди прихожей. Какое-то время я прислушивался к звукам, доносящимся с лестницы, опасаясь, что Регина могла попасть в руки Скрипника и его людей. Но все было тихо. Тогда я пошел на кухню и принялся нарезать овощи для борща.

23

Музей современного искусства находился не так далеко от Регининого дома. Прошло минут сорок, и она уже поднималась по ступенькам небольшого двухэтажного кирпичного здания. За дверью ее встретила приятная старушка, чем-то похожая на нее саму.

– Добрый день! Касса вон там. Но для пенсионеров у нас вход бесплатный. Просто нужно предъявить удостоверение, и вам выдадут льготный билет.

Регина поблагодарила ее, взяла в кассе билет и зашла в зал. Экспозиция была совсем небольшая, интерьер зала весьма скромный. Однако картины Регине понравились. Все та же старушка, оказавшаяся экскурсоводом, подробно рассказала ей о каждом художнике. Регина слушала вполуха, чтобы не показаться невежливой, в сама шарила глазами по залу в поисках «Феникса». Она не знала точно, как выглядит картина, но надеялась узнать ее по сюжету и краскам. Однако полотна нигде не было. Регина начала волноваться. Неужели опять провал и все напрасно? Пока она раздумывала, как деликатней спросить у Галины Ивановны – так звали экскурсоводшу – о триптихе Соколовского, та вдруг неожиданно проговорила:

– Ну, здесь вы все посмотрели. Пойдемте теперь в зал частных коллекций.

– А у вас есть такой зал? – оживилась Регина.

– Есть. С недавнего времени. Его организовали наши спонсоры, родные покойного художника Соколовского. Вы небось и не слышали о таком.

– Не слышала, – соврала Регина.

Она решила не показывать виду, что интересуется триптихом. Однако в душе у нее все затрепетало от радости.