Восстание на золотых приисках

Дик лихорадочно принялся шарить в рубахе, ища лицензию, но не мог её найти. Он отлично знал постановление № 1: «Настоящую лицензию иметь при себе и предъявлять по первому требованию любого комиссара, офицера, ведающего поддержанием общественного порядка, или любого другого, должным образом уполномоченного лица; передаче не подлежит». Куда же девалась его лицензия? Дома она, конечно, не могла остаться; он всегда носил её при себе и помнил, что перед завтраком проверял, в кармане ли она. Но, может быть, она выпала, когда случайно нагнулся? Или же её вытащил в давке кто-нибудь из старателей, рассчитывая выдать за свою во время неожиданной проверки?

— Назад! Не толкаться! — кричали полицейские. — Стройся!

Люди неохотно, кое-как построились, и проверка началась. Полицейские были необычайно довольны тем, что им удалось успешно окружить такую толпу старателей, и теперь они грубо над ними издевались. Даже когда кто-нибудь быстро предъявлял лицензию и та оказывалась в полном порядке, они толкали предъявившего в бока и ощупывали, чтобы проверить, нет ли при нём револьвера, так как существовало постановление, запрещающее носить огнестрельное оружие. Дик увидел, как полицейский засунул руки в карманы одного старателя, потом под брючный пояс и под рубашку, отрывая пуговицы и разрывая материю. Старатель запротестовал.

— Заткнись! — сказал полицейский. — Тебе повезло. Убирайся!

Наконец подошла очередь Дика.

— Где твоя лицензия? Ищи быстрей! — потребовал полицейский.

— Оставил дома, — робко сказал Дик. У него мелькнула мысль, что лицензия могла выпасть, когда он, по просьбе матери, задвигал под кровать чемодан.

— Придумай что-нибудь поновее. Ступай туда!

Полицейский указал на группу старателей, которых окружали полицейские с винтовками наперевес.

— Пожалуйста, пойдёмте ко мне домой! — попросил Дик. — Это недалеко. Я найду вам лицензию.

Он знал, — если лицензия не отыщется, отец заплатит деньги, но молил бога, чтоб она нашлась: этот непредвиденный расход будет отцу не под силу.

— Ступай туда! — ответил полицейский, поднимая приклад винтовки.

— Её могли украсть в толпе, — жалобно сказал Дик. Он вдруг сообразил, что украденную лицензию можно будет обнаружить по имени владельца. — «Р. Престон. № 205. 8-го октября». Кто-нибудь уже предъявлял такую?

— Откуда, чёрт подери, мне знать об этом? — сказал полицейский. — Ври, да знай меру. К тому же теперь всё равно слишком поздно. Ступай, куда велят, да поживее.

Он крикнул ближайшему коннику:

— Слушай, Уилл, добавь-ка ещё пару наручников, у меня все вышли!

Дик пытался робко протестовать, но на него надели наручники и пинками загнали в группу арестованных.

Глава 11. В кутузке

Полиция арестовала более шестидесяти человек, не имевших при себе лицензии или пытавшихся уклониться от уплаты. Не принимались во внимание никакие объяснения, хотя некоторые старатели утверждали, что их лицензии остались в куртках, брошенных на участках. Нарушителей собрали вместе, надели на них наручники, как на уголовников, а затем погнали под конвоем конной полиции по пыльной, опалённой солнцем дороге к лагерю на крутом западном склоне холма.

Дик грустно брёл среди других арестованных, бессильно опустив скованные руки. Сначала мысли его были заняты потерей лицензии и той брешью, которую новый расход пробьёт в отцовском бюджете, но вскоре к этому прибавились ещё более страшные опасения. На равнине, среди множества старателей, Дик не боялся, что его узнают; но если он предстанет перед судом в одиночку, без шляпы, под сверлящим взглядом полицейских, то тут его легко опознает любой из конников, охранявших гостиницу Бентли в день беспорядков. Кроме того, Дик боялся, что его упрячут в тюрьму, так как за него не успеют внести залог, и он ломал голову, как сообщить о случившемся, отцу.

Когда вереница скованных старателей и ликующих полицейских покидала равнину, ей вслед понеслись свистки и угрозы тех, кто спасся, предъявив лицензии или же спрятавшихся в ямах. Было брошено несколько камней, но не много, потому что бросавшие боялись попасть в арестованных.

Дик шагал вместе со всеми, погруженный в малодушное отчаянье. Подойдя к кутузке — так называли здание суда и тюрьмы, — он посмотрел на часы, недавно установленные на гостинице Баса, стоявшей напротив, и увидел, что ещё только одиннадцать часов утра. Дик обрадовался, потому что впереди была большая часть дня, в течение которой можно установить связь с отцом.

Правь, Британия!
Ты, Британия, правишь волнами!
Никогда, никогда, никогда
Англичане не будут рабами! —

тихонько напевал шедший рядом с Диком мускулистый йоркширец. Старатели в наручниках подхватили припев и, шагая по пыли, повторяли его тихими, угрожающими голосами.

— Заставьте арестованных замолчать! — закричал один из офицеров, ехавших впереди.

— Есть, сэр, — ответил конник.

— Попробуйте ещё хоть пикнуть, — понизив голос, злобно сказал стражник, — и мы с вами расправимся, как только дойдём до лагеря.