Восстание Персеполиса

- Что касается того, чтобы посадить Бобби в кресло капитана, - продолжал Алекс, - это вряд ли нужно менять. Она и так уже во многом для меня босс. Я уверен. Мне это подходит.

Холден наклонил голову так, как он это делал, когда он был удивлен и немного смущен, и Наоми положила руку ему на плечо. Неосознанный язык жестов длительных интимных отношений.

- Ты это предвидел? - спросил Холден.

Алекс пожал плечами. – Я не говорю, что ты такой уж хрупкий. Но ты все больше и больше подвергался стрессу в последнее время.

- А я, что, был придурком и просто не знал? - спросил Холден, превращая все наполовину в шутку

- Мы бы сказали тебе, - сказал Амос. – Но я думаю, в течение последних двух лет были моменты, когда ты выглядел так, будто у тебя был зуд, и ты не хотел, чтобы кто-нибудь видел, как ты чешешься.

- Это был чертовски длинный забег, - сказал Алекс. - Если бы в былые времена я возобновил флотский контракт ещё на двадцатку, то увольнялся бы снова только сейчас.

- Вот только твой флот столько не протянул, - сказал Амос.

- Я просто говорю, что хороший забег есть хороший забег. Я люблю вас обоих, и буду дьявольски скучать, но если пришло время для чего-то нового, то так тому и быть.

Улыбка Наоми стала более явной, а Холден чуть подался назад на своей банкетке. В воображении Бобби, лучшие сценарии включали в себя слёзы и объятия. Худшие - гнев и взаимные обвинения. Этот же, был облегчением с оттенком печали. И он был... правильным.

Она откашлялась:

- Когда вернемся на Медину, я собираюсь нанять несколько новых людей. Я не давлю, но мне нужно знать, помимо известных двух мест, придётся ли мне заполнять ещё чье-нибудь.

- Не моё, - усмехнулся Алекс. - Единственная вещь, насчет которой, думаю, мой жизненный опыт однозначен, это насколько я хорош вне кабины пилота. Так что ты всегда найдешь меня здесь.

- Хорошо. - Бобби ещё немного расслабилась, и повернулась к Амосу.

- Мои шмотки все тут, - сказал тот, пожав плечами.

- Здорово. Кларисса?

Клэр смотрела вниз. Её лицо было пустым, и более бледным, чем обычно. Она положила руки на стол ладонями вниз, словно пытаясь вдавить их в поверхность. Словно так что-то можно было вернуть на место. Улыбнулась натянуто, но всё же кивнула. Она останется.

- Ну, - сказал Холден. - Хм. Тогда всё хорошо. В смысле... всё порешали. Никто не хочет что-нибудь добавить?

- Пожелание держать планку высоко - сказала Наоми.

- Хорошо, да, - сказал Холден, - но я имею в виду ...

- Как насчет такого, - сказал Алекс, вставая. - Я схожу в каюту и притащу бутылку виски, которую хранил для особого случая. И мы будем пить за Холдена и Нагату. Лучший, черт побери, командный состав, на который может надеяться любой корабль.

Холден отвел взгляд, в глазах заблестели слезы, но он улыбался.

- Ну как тут отказаться, - сказал он и тоже поднялся.

Он обнял Алекса, а затем Наоми обняла их обоих. Бобби посмотрела на Амоса, и указала большим пальцем на замершую троицу. Разве мы не должны быть там? Амос встал и направился к ним, и Бобби тоже. Экипаж Росинанта застыл в долгом, последнем объятии. Бобби почувствовала, как через несколько секунд к ним присоединилась и Кларисса, прижавшись к её боку мягко и мимолетно, словно мотылёк.

Официально ничего не поменялось. Всё шло, как задумано: долгий полет, торможение при подлете к вратам, станция Медины за ними. Хьюстон находился в своей камере, где было невесело и неудобно, зато безопасно. Их обязанности и графики, привычки и обычаи остались теми же самыми. Но суть стала другой. Это был их последний совместный полёт. И Бобби чувствовала, как что-то сдвигается в ней.

Джеймс Холден был странным человеком с самого начала. Прежде, чем она узнала его, он был человеком, который оклеветал Марс. Потом тем, кто его спас. Судя по тому, что большая часть человечества думала о нем, он был оппортунистическим нарциссом или героем свободы слова, инструментом АВП или ООН, или свободным стрелком, ни перед кем не отвечающим. Она тоже видела его таким до того, как она заняла свое место на Росинанте. С тех пор, изо дня в день, иногда даже час за часом, человек и его репутация отделялись друг от друга. Капитан Джеймс Холден с Росинанта был знаменитостью. Холден, которого она знала, был парнем, который пил слишком много кофе, восторженно относился к странным вещам и, казалось, всегда, потихоньку заботился о том, чтобы соответствовать свей собственной своеобразной и непредсказуемой морали. Две версии его были связаны как тело со своей тенью. Связаны, да. Одно неразрывно связано с другим. Но не одно, и то же.