Восстание теней [Восхождение тени]

— Юная Финнет, понимаете, была дочерью мельника, чистой душой и телом. Её отец был человеком неверующим — история случилась в те времена, когда население Бренланда и Коннорда составляли большей частью язычники, не выделявшие Трёх братьев среди других богов, — Хьюни напустил на себя вид экзальтированного богомольца — на мгновение даже Бриони, подглядывающая в щель в борту повозки, неожиданно для себя поверила в его истовую набожность, — и отец её устыдился дочери, что ходит, проповедуя людям слово Троих, и позорит его за то, что отец живёт с бесстыжей девкой без положенного храмом брака, — Хьюни ухватил стражника за локоть и придвинулся так близко, что тот отшатнулся. — И тогда он со своей блудницею схватили Финнет, спящую, и бросили в мельничные жернова, но те не повернулись, видите, не причинили ей вреда. Тогда они ночью потащили её к колодцу и сбросили в него, чтобы девица утонула, но утром…

— Чего ты тут мелешь? — привратник выдернул руку.

— Я рассказываю вам о пророчице Финнет, — терпеливо пояснил сочинитель, — и о том, как деревенские женщины поутру пришли к колодцу набрать воды, а Финнет поднялась пред ними из глубины, сияя, будто богиня, и глаголела им истину о Трёх Братьях, Шестичастном пути и Учении о гуманном обращении с домашними животными…

— Хватит, мужик! — взвыл привратник, но когда казалось, что он уже готов отпустить их на все четыре стороны, фургончик под Бриони закачался и закряхтела открываемая дверца. Она плюхнулась на пол и натянула одеяло до самой шеи.

— А это ещё кто? — спросил второй стражник, ввалившись в повозку и нависая над девушкой.

Бриони застонала, но не открыла глаз.

— Почему эта девчонка здесь? — гаркнул он. — А ну, покажись!

Принцесса почувствовала, как грубая лапища схватила одеяло и потащила к себе, и руками прикрыла живот — и тряпичный узел, засунутый под старенькое ношеное платье.

— Пожалуйста, сир, пожалуйста! — заголосил Финн. — Это моя жена. Мы везём её к колодцу пророчицы молить о благополучном разрешении от бремени. Никто из других наших детей не выжил…

— Да, — ввернул Хьюни из-за его спины, — мой шурин очень страдал из-за этого. Что-то с его женой не в порядке, болезной бедняжкой, — мы думаем, это какая-то порча. В последний раз она разродилась каким-то ядовитым чёрным комком, воняющим тухлой рыбой…

Несмотря на страх, Бриони едва удержалась от смеха, когда стражник резво выскочил из фургончика.

Наконец городские ворота позади них скрылись из виду, и принцесса выбралась посидеть на облучке повозки, мирно трясущейся по Королевскому тракту вдоль реки Эстер, сверкающей переливами волн под утренним солнцем.

— "Гуманное обращение с домашними животными"? — фыркнула она. — И "тухлая рыба"?

Хьюни снисходительно глянул на девушку.

— Я знавал одну бабёнку в Большом Стелле, от которой вечно несло тухлятиной. И можешь мне поверить — у неё тоже находились свои поклонники.

— Не говоря уж о стае котов, которые таскались за ней повсюду, — хохотнул Финн. — Отлично сработано, принцесса. Вижу, вы не забыли наши уроки, — он прижал руки к тугому пузу. — "О, моё бедное дитятко! Ах, я несчастная!" Куда как убедительно!

Бриони не удержалась и захихикала. Впервые за долгое время ей выдался случай посмеяться.

— Жулики, вот вы кто!

— И всё-таки при этом актёры будут почестнее большинства благородных, — заметил Хьюни.

Улыбка Бриони погасла.

— Кроме Фейвала.

Хьюни тоже посерьёзнел:

— Да, кроме него.

* * *

К ночи они доехали до местечка Дорос Эко, укреплённого городка, приютившегося у подножия холмов над рекой. Вечер выдался холодный и ветреный. Бриони, укутавшись в плащ, наблюдала, как Эстир Мейквелл колдует над котелком — и вдруг поняла, что впервые за долгие месяцы чувствует себя… свободной. Нет, не абсолютно свободной, но тяжесть, давившая на сердце, груз людских подозрений и ожиданий, каждый день изнурявшие её в Бродхолле, исчезли. Она всё ещё была напугана — да что там, в ужасе — от того, что случилось с её жизнью и любимыми ею людьми, но здесь, под открытым небом, в окружении тех, кто не хотел от неё ничего такого, чего она с радостью не сделала бы, Бриони скорее верилось в лучшее.

— Давай я помогу, Эстир, — предложила она.

Женщина посмотрела на неё с нескрываемым подозрением.

— Это с чего бы вдруг, принцесса?

— Потому что хочу помочь. И потому что не хочу сидеть и смотреть, пока трудятся другие. Я всю жизнь только этим и занималась.

Сестра Педдера Мейквелла фыркнула:

— Неужто это так плохо? — и указала на пару морковок и усатую луковицу. — Ну, развлеките себя тогда. Второй нож вон там. Нарежьте их мне.

Бриони постелила на колени полотенце и принясь крошить овощи.

— Почему ты здесь, Эстир?

Женщина не смотрела на неё.

— Что за вопрос такой? Где же мне ещё быть?

— Я имею в виду: почему ты путешествуешь с театром? Ты миловидная женщина, и наверняка ведь были такие мужчины, которые… которые оказывали тебе знаки внимания. Неужели никто из них не попросил твоей руки?

Недоверчивый взгляд мгновенно вернулся.