Восстание теней [Восхождение тени]

Когда-то очень, очень давно, в Южном Пределе, Давет сказал ей почти то же самое. Казалось, это было в другой жизни.

— Что ты имеешь в виду? Не думай, будто я смеюсь над твоими словами, но мне трудно припомнить хоть кого-нибудь, кто бы не предал доверие нашей семьи — как Толли, Геспер Джеллонский, король Энандер…

— Нет, я имею в виду кого-то более к вам близкого, — его обычный насмешливый цинизм исчез из голоса совершенно. — Вы знаете, что я долгое время служил Авину Броуну — и как учёный, и как шпион.

— Да, и однажды я попрошу тебя рассказать всё, что ты сможешь, о тех поручениях, которые ты выполнял. Броун и сам говорил мне, что я слишком доверчива, что мне нужно подыскать себе собственных шпионов и осведомителей, но признаю, в этой игре я новичок…

Теодорос поднял было руку, но потом передумал так открыто выказывать принцессе своё нетерпение.

— Простите, ваше высочество, но как раз именно о Броуне я и говорю.

Она не сразу поняла.

— Броун? Ты утверждаешь, что Авин Броун — предатель?

Круглое лицо драматурга исполнилось боли.

— Это всё непросто, моя леди. Лорд Броун всегда был со мной только справедлив и честен, и также ни разу не высказал чего-либо, что заставило бы меня заподозрить, что он не до конца верен вам… но однажды он оставил меня одного в своём личном кабинете, когда неожиданно принесли кого-то из его шпионов, раненого стрелой на Южном тракте…

— Рул. Его звали Рул, — вспомнила Бриони. — Милостивая Зория, я помню ту ночь. Я тогда была в покоях Броуна.

— А я находился в соседней комнате, где граф работает, — Финн огляделся, убеждаясь, что их всё ещё никто не слышит. — Я… я человек любопытный, что, думаю, для вас не новость. Но клянусь Зосимом Многоликим, то не моя вина — я писатель! Раньше мне никогда не приходилось оставаться одному среди вещей лорда Броуна, и… в общем, я должен признать, что не удержался от соблазна заглянуть в его бумаги. В части их я ничего не понял — карты незнакомых мне мест, списки имён, — другие же оказались просто отчётами: о делах в Саммерфилде, Иеросоле, Джеллоне и прочих, — разумеется, доклады его многочисленных шпионов. Но в самом низу кипы бумаг на его столе я обнаружил пергаментный конверт с гербом Эддонов — не запечатанный.

— Ты ведь знаешь, что не должен был даже прикасаться к такой вещи, — упрекнула его Бриони. — Тебя могли казнить, если бы кто-то увидел, как ты читаешь его.

Она произнесла это как бы полушутя, но на самом деле заговорила, желая оттянуть продолжение; ей не хотелось слышать, что будет дальше.

— Как я уже сказал, принцесса, я сочинитель, а, как всем известно, это второе именование дурака. Я отступил к порогу, чтобы услышать, если кто-то подойдёт, и раскрыл конверт. Внутри был список имён — в них я опознал доверенных людей Броуна — тех, кто в назначенный час и по особому сигналу должны будут убить или бросить в тюрьму членов королевской семьи. Дальше шли планы того, как удержать власть в своих руках после и не допустить волнений среди народа. И всё это было записано почерком Броуна. Я знаю его так же хорошо, как свой собственный.

— Что? — принцесса не могла поверить своим ушам. — Ты хочешь сказать, Броун вынашивал планы того, как расправиться с нами?

Вид у Финна Теодороса сделался жалкий.

— Я могу и ошибаться, ваше высочество. Возможно, это был ещё один отчёт — о некоем заговоре, который он раскрыл и даже, может быть, расстроил, — переписанный им самолично. Или что-то совершенно иное. Я не хотел бы обвинять графа единственно на основании того, что я видел, не хотел бы, чтобы его смерть была на моей совести. Но клянусь, принцесса, всё было так, как я вам рассказал. Собственной рукой он вывел то, что было так похоже на план предательства и убийства — план захвата трона Южного Предела. Я уповаю на то, что всё понял не так, но я видел то, что видел.

Прогалина у дороги вдруг закачалась, как палуба корабля. На миг Бриони даже испугалась, что земля сейчас вывернется из-под ног, и она упадёт в обморок.

— Почему… почему ты рассказал мне об этом сейчас, Финн?

— Потому что скоро мы с вами расстанемся. Мы не сможем угнаться за солдатами принца, да и, по правде говоря, не хотим. Мы не бойцы, а у вас впереди сражения, видят боги, — Финн склонил голову, будто не смея поглядеть ей в глаза. — И… потому что вы были добры ко мне, принцесса. Я привязался к вам. Как вы и говорите, я был бы рад считать вас другом — и вовсе не просто потому, что близость к королям обещает могущество. Когда-то я бы убедил себя, что ошибся, что это всё не моего ума дело. А теперь… что ж, теперь я узнал вас слишком хорошо, Бриони Эддон. Принцесса. Вот, такова правда.

— Мне… мне нужно подумать, — какой бы одинокой ни чувствовала она себя с тех пор, как её брат-близнец отбыл неизвестно куда, но то, что произошло сейчас, было хуже. Мир, и без того опасное и непонятное место, теперь окончательно сошёл со своей оси, встал с ног на голову и лишился порядка. — Мне нужно подумать. Пожалуйста, оставь меня одну.