Восстание теней [Восхождение тени]

От Сланца ожидали, чтобы он участвовал чуть ли не в каждом собрании, где требовали высказаться по всем вопросам, — хотя очевидно было, что такая ответственность его тяготит. И всё же Сланец произвёл впечатление на Вансена — он усмотрел в нём черты своего старого командира Донела Мюрроя — особенно в его мрачноватой манере шутить, которая, увы, не могла скрыть доброй натуры фандерлинга.

Киноварь распахнул объятия:

— А, вот и ты, Сланец, дружище! Несомненно, только что из-за стола! Его жена отменно готовит, вы знали?

— С теми крохами, что выдают нам скупердяи монахи, хорошо, если Опал удастся сварить хотя бы похлёбку из гальки[5], - фыркнул Сланец. — Метаморфные братья расценивают наслаждение едой как путь к нравственному падению, — он закатил глаза. — Как Никель заявил мне: “Скажи спасибо, что хотя бы можешь сверчков нажарить. Нашим послушникам сверчковая тюря перепадает хорошо если раз в неделю, и для них это пир!”

Упомянутый Никель, как всегда хмурый, заявился минутой позже.

— Никак не могу заставить братьев работать. Им только бы сплетничать о Высоком народе да о фаэри — вместо того, чтобы трудиться во славу Старейших, — пожаловался он.

— Наступили странные дни, — пожал плечами Киноварь. — Не будь к ним слишком строг, брат Никель.

Магистрат Ртуть был представителем Хранителей Гильдии, и именно ей предстояло — о чём напомнил Никелю Киноварь — решать, станет тот настоятелем или нет. Даже Феррас Вансен не мог не заметить, как мгновенно изменилось поведение монаха.

— Вы, конечно же, правы, магистр, — поспешно согласился Никель. — Абсолютно правы.

Капитан поймал взглядом выражение отвращения на лице Сланца Голубого Кварца и прикусил губу, чтобы не рассмеяться.

— Так вы говорите, что удержать оборону в вашем городе невозможно? — спросил Вансен.

— Нет, капитан, — ответил Киноварь. — Но наш город не защищен стенами, как верхний, Южный Предел. Чем ближе от храма к Городу фандерлингов, тем больше туннелей, которые нужно удерживать. Десятки!

— Тогда защищать нужно сам храм, — неожиданно предложил Сланец.

— Что за чушь ты несёшь, Голубой Кварц? — было ясно, что Сланец нравится Никелю не больше, чем сам Никель Сланцу. — Это священное место, а не поле битвы.

— Поле битвы там, где случается битва, брат Никель, — наставительно заметил Киноварь. — И мы пытаемся сделать так, чтобы ни храм Метаморфического братства, ни Город фандерлингов ими не стали. По крайней мере, я полагаю, именно об этом говорит Сланец.

— Более или менее, — низкорослый мужчина огляделся, как будто внезапно смущённый всеобщим вниманием. — Итак, что мы имеем? Племя теней, скорее всего, воспользуется теми из древних дорог, которые, начинаясь на материке, пересекают бухту и проходят через храм на большом расстоянии от города. Кроме того, эти дороги и пути, с которыми они соединяются, прямо над нами начинают разветвляться, так что к городским предместьям несколько первоначальных ходов разделяются более чем на сотню туннелей — слишком много, чтобы защищать.

— А что, если их перекрыть? — предложил Вансен. — У вас тут есть камень — просто горы камня, боги свидетели! В Глубинах я видел, как рабы Джикуйина используют порох…

— Здесь мы зовём его взрывчатым порошком, — Киноварь покачал головой. — Да, у нас имеются и порох, и камень, но на то, чтобы перекрыть подступы к Городу фандерлингов, потребуется год работы и вдесятеро больше людей, чем у нас есть. Из города дороги ведут в полдюжины других каменоломен, к бассейнам с пресной водой, в десяток соседних поселений, не говоря уже о естественных пещерах и проходах, которые мы даже не облагораживали. Нам пришлось бы перекрыть их все до единого, — он вздохнул. — Сланец прав. Если народ сумерек пойдёт под бухтой дорогами Шторм-камня, тогда мы должны остановить их здесь, где ещё можно сократить количество входов в подземелья до разумного, с охраной которого есть шанс справиться, или мы вообще их не остановим.

— Вы же не хотите превратить храм в военный лагерь?!.. — завёлся Никель, но громкий стук в дверь оборвал его тираду, и молодой дородный брат Сурьма влетел в комнату. Лицо его раскраснелось.

— Прошу прощения, господа, извините! Просто… кое-кто из братьев… там были… они услышали какие-то звуки…

Киноварь удивлённо приподнял бровь:

— Что, во имя смертоносного обвала, ты такое говоришь, парень? Звуки? Какие звуки? И почему они не должны их слышать, эти звуки?

Сурьма постарался собраться с мыслями и объяснил:

— В Скважинах во Внешних залах, магистр — в скоплении каверн, соединённых ходами далеко за самыми дальними огородами храма. Несколько послушников услышали голоса, исходящие из глубин, и послали одного сообщить нам.

— Почему они сначала не пришли ко мне? — возмутился Никель.

Киноварь жестом приказал старшему монаху замолчать.

— Не уверен, что понимаю твоё беспокойство, брат Сурьма. Эти послушники — они ведь постятся? Когда желудок долгое время пуст, он частенько вводит в заблуждение глаза и уши.

Сурьма склонил голову в знак согласия, но упрямо продолжил: