Восстание в крепости

Городовые приготовились. Вначале они хотели вбежать во двор, но потом, вспомнив приказание Тайтса, остались на местах.

Со двора донесся звук шагов: кто-то бежал к воротам.

— Это он! — шепнул один из городовых. — Я заткну ему рот, чтобы не кричал, а вы живо набрасывайте мешок!

Калитка с грохотом распахнулась, из нее выскочил человек. По-видимому, он хотел что-то крикнуть, но городовой проворно заткнул ему рот платком. Через мгновение пойманный уже бился в мешке. Для верности городовые крепко обмотали мешок веревкой.

Из мешка доносилось глухое мычание.

Не дожидаясь Тайтса, городовые потащили спеленатого человека прямо в городскую тюрьму. Тюремный надзиратель открыл одну из пустых камер, и городовые швырнули в нее мешок с человеком.

— Получай, сукин сын! — крикнул один из них и пнул ногой мешок, затем, обернувшись к надзирателю, добавил: — Пока не придет господин Тайтс, пусть лежит так, не развязывай его!

— Я знаю, — ответил надзиратель, — господин Тайтс уже говорил мне об этом.

Городовые ушли.

Вскоре начало светать.

А наутро по городу разлетелась весть о том, что ночью кто-то был схвачен городовыми. Никто не опровергал этих слухов, так как многие слышали ночные выстрелы.

Бахрам не мог найти себе места. Он уже раскаивался, что не бросился на выручку брата.

Рано утром к нему пришел Аршак, и они вместе отправились к Гараю. Но, дойдя до его улицы, они увидели, что квартал наводнен городовыми, которые кого-то ищут.

— Может, хотят схватить и Гарая? — шепотом спросил Бахрам.

— Пошли! — Аршак взял Бахрама под руку и потянул назад. — Тебя не должны видеть здесь!

Бахрам сам понимал: ему опасно находиться здесь, но он так тревожился за Улухана, что ему было уже все равно, схватят его или нет.

"Бедная мать! — думал он. — Если она узнает, что брата арестовали, ее сердце не выдержит".

Тем временем по городу пополз другой слух. Говорили об исчезновении господина Тайтса. Кое-кто строил предположение, что он был убит в ночной перестрелке и злоумышленники похитили его труп.

Услышав об этом, Бахрам подумал: "Скорей всего, это Гарай, защищая Улухана, застрелил Тайтса. Наверное, он уже арестован…

Если это так, дела совсем плохи. Что делать?"

Когда приставу Кукиеву сообщили о том, что Тайтс не вернулся после ночной операции, он вначале не придал этому большого значения. Но потом, когда один из городовых рассказал ему, что во дворе Гарая кто-то дважды выстрелил, он начал беспокоиться. По его приказу дом и двор Гарая были обысканы городовыми.

Выяснилось, что ночью в доме не было никого, кроме самого Гарая, его жены и пятилетнего сына; когда во дворе раздались выстрелы, они испугались, боясь выйти из дому, поэтому никто из них не мог сказать, что произошло во дворе.

Городовые, не поверив этому рассказу, арестовали на всякий случай Гарая. Поиски продолжались, но безрезультатно: Тайтса нигде не было — ни живого, ни мертвого.

Разгневанный пристав сам пришел в тюрьму и велел отпереть дверь камеры, в которой находился схваченный преступник. В углу на каменном полу лежал в мешке арестованный. Он был крепко связан веревкой и не двигался.

"Кажется, не дышит", — подумал Кукиев.

— Развяжите его! — приказал он городовым.

Те развязали веревку и стащили с арестованного мешок.

У пристава потемнело в глазах — перед ним лежал его помощник Тайтс. Во рту его торчал платок, глаза были закрыты.

Пристав и городовые были настолько ошеломлены увиденным, что никто сразу не догадался вынуть платок из его рта.

Наконец, придя в себя, Кукиев набросился на подчиненных:

— Болваны, идиоты! Любуетесь своей работой?! Вынуть платок!

Один из городовых поспешил выполнить приказание.

Губы у Тайтса посинели. Он был без сознания.

Пристав приказал принести носилки. Все забегали, засуетились…

— Остолопы! Бездельники! — не унимался Кукиев. — Вас всех надо расстрелять! Вздернуть на виселицу! Слышите? Олухи! На виселицу!

Принесли носилки.

— Доставьте немедленно в больницу! — приказал Кукиев. — Только старайтесь, чтобы вас видело поменьше народу!

В больнице Тайтс пришел в сознание. Открыв глаза, он обвел туманным взором присутствующих, казалось, искал кого-то. Но язык еще не повиновался ему, и он не мог вымолвить ни слова.

Пристав догадался, что он хочет видеть жену, и тотчас послал за ней человека.

Варвара Степановна скоро пришла. Увидев мужа в столь жалком виде, она расплакалась.

Тайтс продолжал бессмысленным взглядом взирать на окружающих, однако осмотревший его врач объявил, что жизни господина Тайтса ничто не угрожает, что он испытал нервное потрясение и скоро придет в себя.

Пристав Кукиев, успокоившись, направился в полицейский участок. Он вызвал городовых, принимавших участие в ночной операции вместе с Тайтсом, и набросился на них с бранью. Он грозился уволить с работы городового, который заткнул рот Тайтсу платком.

Однако городовые заявили в один голос, что их товарищ ни в чем не виноват, ибо они делали в точности все так, как им приказал сам господин Тайтс.

— Идиоты! — воскликнул пристав. — Как он мог приказать вам затолкать его в мешок?!