Восстание в крепости

— Что вы хотите? — В ее глазах сверкнула веселая задорная искорка; на губах заиграла приятная улыбка. — Я впервые вижу у нас в духане солдата…

Григорий тоже улыбнулся.

— Неужели?

— Серьезно. Офицеры ваши приходят, а солдат еще ни разу не было. Наверно, вам не разрешают, да?

Григорий молча кивнул головой.

— Вот видите! А сами кутят у нас до полуночи. Напьются, как свиньи, сквернословят, бьют бутылки… Ужас! — Неожиданно Роза весело и звонко рассмеялась. — А вас, значит, не пускают? Не хотят, чтобы солдаты видели офицерские шалости. Как же вы не побоялись прийти?

Григорий усмехнулся.

— Кому приспичит выпить, тот пойдет за водкой хоть на край света! Сам черт ему тогда не страшен…

— А я думаю иначе, молодой человек. Трус всегда трус. Разве голодный заяц кинется на собаку, стерегущую амбар с капустой? Ха-ха-ха… — Роза бросила на солдата озорной взгляд. — Значит, вам водки?

— Нет, кружку пива…

Девушка удивленно пожала плечами, скривила губы и отошла.

Григория поразили ее непринужденный тон и манера держаться. Он никак не ожидал, что обыкновенная трактирная прислужница и, кто знает, может, даже потаскушка, так остра на язык.

"А славная девчонка, — невольно пожалел он ее. — Жаль, пьянчугам прислуживает. Две минуты с ней поговорил, а так расположила к себе! Кто знает… Повстречайся она с хорошим человеком, могла бы стать верным другом на всю жизнь!.."

Григорию вспомнились слова цыганки, которая однажды гадала ему на улице в Одессе: "Не женись на красавице, соколик! Все красивые — беспутные…"

О том же он слышал не раз от товарищей. Может, они были по-своему правы.

Однако сам Григорий считал, что причина безнравственности кроется не в красоте женщины, а в условиях жизни, в среде, которая ее окружает. Он даже как-то сделал попытку поделиться своими мыслями с уличной женщиной, которая подсела к нему на приморском бульваре. Но та в ответ на его откровенность только презрительно рассмеялась и сказала: "Какое тебе дело до моей жизни, сосунок? Или ты всегда так разговариваешь с дамами? Пошел ты подальше со своими проповедями!"

"Да, условия жизни, — вздохнул Григорий, — это штука серьезная. Они могут сбить с пути даже умную женщину".

Из задумчивости его вывела служанка, появившаяся перед столом с кружкой пива в руках.

— А вы поосторожней, молодой человек! Ваши патрули часто сюда заглядывают. И еще хочу вам сказать: меня зовут Розой.

Она приветливо улыбнулась и уже повернулась, чтобы уйти, но Григорий остановил ее и протянул деньги за пиво.

Девушка покачала головой.

— Не надо. Будьте сегодня моим гостем.

— С радостью, но деньги все-таки возьмите.

По лицу девушки скользнула тень недовольства, хотя глаза продолжали улыбаться.

— Спрячьте их в карман, прошу вас. Повторяю: сегодня вы — мой гость!

Григорий не стал настаивать. Роза вышла.

На этот раз поведение служанки, которая так настойчиво добивалась знакомства, показалось Романову несколько странным, даже подозрительным.

В комнату вошли двое. Одного из них Григорий сразу узнал. Это был тот самый чернявый паренек, который сидел с портным на берегу реки.

Юноша тоже узнал солдата.

Двое подошли к столику Григория и, попросив разрешения, сели.

Аршак, сопровождавший юношу, глянул по сторонам, делая вид, будто осматривает комнату, достал из нагрудного кармана пиджака гребешок, причесался и тихо сказал, словно самому себе:

— Сейчас передадим вам под столом бумаги. Две пачки. Суньте их в сапоги, за голенище. Самое надежное место…

Григорий едва заметно кивнул головой и стал потягивать пиво. Затем протянул левую руку под стол, взял бумаги, которые Фарман держал наготове, и спрятал их за голенище.

Опять появилась Роза. Кокетливо взглянув на Григория, она подошла к сидящей в углу компании.

Как раз в этот момент Фарман передавал солдату вторую пачку. Увидев служанку, Григорий отдернул руку.

Листочки рассыпались под столом.

Роза оглянулась на шорох, скосив вниз глаза, однако сделала вид, будто ничего не замечает, и принялась как ни в чем не бывало рассчитываться с клиентами, щелкая костяшками маленьких счетов.

Обернувшись еще через минуту, она увидела, что бумаг под столом уже нет, а солдат что-то прячет себе в сапог.

Рассчитавшись с мужчинами в углу, Роза подошла к столику Григория и, обращаясь к Аршаку, спросила:

— Что прикажете?

— Два пити [11],— ответил Аршак, не задумываясь.

Роза усмехнулась.

— Вы, как местный житель, должны хорошо знать, что по вечерам у нас пити не бывает. Могу принести что-нибудь другое.

Аршак хлопнул себя по лбу и рассмеялся.

— В самом деле! Как это я забыл? — Он весело подмигнул служанке. — Нет, всего, видно, не упомнишь. Конечно, если бы мы каждый вечер здесь сидели, мы бы наизусть знали все ваши порядки. Из мясных блюд я ем только пити. Пошли, Фарман!

Они встали из-за стола и направились к выходу.

Роза проводила их взглядом, затем перевела глаза на солдата, улыбнулась и выпорхнула из комнаты.

Григорий, не желая выходить сразу же вслед за Аршаком и Фарманом, не спеша допил пиво и только тогда поднялся.