Восстановительное сельское хозяйство. Реальная пермакультура для фермеров

В 1980-х годах, когда цены на сельскохозяйственную недвижимость больше не росли достаточно быстро, чтобы фермеры могли погасить свой долг, «оседлав поезд инфляции», фермерская экономика погрузилась в серьезный кредитный кризис. Это было результатом двух лет значительного процветания фермеров с начала 1950-х годов, которое было обеспечено исключительно федеральным правительством. Даже фермеры с лучшими методами ведения сельского хозяйства не были застрахованы от этой катастрофы, вызванной правительством. Чистый денежный доход фермеров упал почти до нуля с 1999 по 2002 год, и только в последние несколько лет производители получили положительную прибыль. По мере продолжения этого процесса увеличения долга, крупнейшие фермы и те, которые наиболее способны (или желают) взять на себя больше долгов, становились больше.

Люди, которые возделывали небольшие фермы, воспитывали семьи, отправляли своих детей в местные школы, ходили в местные молельные дома и делали покупки в местных магазинах; просто исчезли. В любой популяции, будь то белохвостый олень, жуки-кабачки на огурцовом поле или человеческое сообщество, наступает определенный момент, когда популяция становится нежизнеспособной. В какой-то момент времени, а это время не всегда было очевидным, когда достаточное количество людей покидает город или село, не хватает людей, чтобы поддерживать этот город.

Этот процесс идет с самого начала цивилизации и будет обсуждаться позже в этой книге. Когда люди покинули сельскую Америку, порог «жизнеспособности населения» был преодолен, и маленькие городки начали разрушаться. Некоторые места, такие как Эш-Ридж, штат Висконсин, рухнули до такой степени, что единственное воспоминание о его существовании - это маленький зеленый знак с надписью «Эш-Ридж» (некорпоративный).

В годы после Второй мировой войны перемещенные фермеры часто находили работу в отраслях промышленности, возникших вблизи больших городов. Некоторые люди, по сути, предполагают, что депопуляция сельской Америки в 1900-х годах была вызвана желанием промышленности обеспечить себе огромную отчаянную рабочую силу.

Мой дед ушел с семейной фермы в сельском Вермонте в 1947 году. Ему просто не платили. Если мой прадед смог вырастить семью из десяти человек на 40 акрах(16 га) земли, то теперь мой дед не мог позволить себе выращивать и кормить семью на 60 акрах(24 га) земли. Он перевез семью из полудиких сельских районов Вермонта в промышленный Массачусетс, где он мог найти работу на фабриках. Мне так и не удалось встретиться с дедушкой.

Фактически, оба они умерли от болезней, связанных с химическим воздействием. Один дедушка работал на кожевенном заводе. Вдыхание химикатов кожевенного завода по восемь часов в день за годы до того, как были приняты законы о безопасности на рабочем месте, превратило его легкие в кожу для обуви. Он умер в возрасте 55 лет. Другой умер от рака простаты в том же возрасте. Статистика безликая, но кризис, с которым сталкивается человечество, - нет. У продовольственного кризиса есть имена и лица. Это семейный кризис. Он пишет семейные истории и создает причины для наших действий. Аграрный кризис - это действительно экологический кризис. Этот кризис зримо и незримо проникает в саму ткань нашей жизни. Сельскохозяйственный кризис - это то, что неизгладимо вписано в мою личную историю. Место, где я родился и вырос, является прямым результатом сельскохозяйственной политики США. Истории, которые я слышал от своих родителей, бабушек и дедушек, были историями о выживании в трудные времена. Мечты, которые они внушали мне, родились из кризиса однолетнего сельского хозяйства. Когда я был подростком и рос в центральном Массачусетсе в 1970-х годах, мы с братьями играли в игру, когда садились в машину. Это была игра: «Угадай, какого цвета река сегодня!»

Я вырос на территории, которую сегодня можно назвать «хобби-фермой». Мы жили на вершине холма, который с трех сторон был окружен широкой извилистой петлей реки Нашуа. В долине реки к северу от дома моего детства был дом, где родился Джон Чепмен, широко известный как Джонни Эпплсид. К югу было место рождения Лютера Бербанка, Экстраординарного селекционера, который разработал картофель для запекания «Рюссет», ромашку Шаста и плодовый кактус опунцию без шипов.

Бербанк и Чепмен оказали огромное влияние на мою жизнь, как вы увидите далее в этой книге. В годы моего детства та же река, в которой Джон Чепмен ловил лосося, превратилась в систему удаления отходов для промышленных заводов, расположенных выше по течению на юге Нью-Гэмпшира и на севере Массачусетса. Цвет реки бывает красным, зеленым, кобальтово-синим, оранжевым (цвет мороженого «кремовый»), но никогда не бывает чистым.