Восстановление двигательных функций (СИ)

— Колдомедики говорят, что со временем двигательные функции полностью восстановятся, и вы сможете ходить, мистер Малфой. Заклинание было мощным, но не настолько, чтобы парализовать вас на всю жизнь, — Роза мягко улыбается. — С завтрашнего дня я начну делать вам массаж, а еще через время будете заново учиться ходить, разрабатывать мышцы.

Люциус сглатывает, представляя ее руки на своих ногах.

— Ваши родители знают, за кем вы смотрите? — задает он вопрос, скользя взглядом по нежному юному лицу, длинной шее, изящной яремной впадине. Ему хочется повторить этот путь подушечками пальцев. Откуда у него такие мысли?

— Я не рассказываю им о своей работе. Они видели меня в другой сфере, — Грейнджер-Уизли хмурится.

— В какой же?

— Магического права.

— Но вы выбрали колдомедицину.

— Как видите.

— Можно я не буду называть вас по фамилии?

— А… — Роза запинается, вопрос звучит для нее слишком неожиданно. Краснеет. — Да, конечно, мистер Малфой. Можете называть меня Розой. На самом деле, вы не первый, кто сдается практически сразу. С моей фамилией это неудивительно.

— И правда. Язык сломать можно, — Люциус усмехается.

Ему уже гораздо лучше.

*

Люциус удивляется силе таких хрупких, на первый взгляд, рук Розы. Она творит с его бесчувственными мышцами что-то совершенно невообразимое, и с каждым разом он все ярче и ярче ощущает прикосновения ее пальцев — нежные и жесткие одновременно. Люциусу очень интересно, о чем она думает, пока неспешно массирует его бедра, колени, икры: он наблюдает за ней внимательно из-под опущенных ресниц, ненавязчиво, чтобы не смущать.

Он боится, что Розу заменят кем-то другим — поэтому через одного из своих эльфов передает главному целителю солидную сумму денег, которая должна стать гарантией того, что при нем будет Роза и только она.

— Вы хорошо выглядите сегодня, — в один из дней замечает она и улыбается почти кокетливо.

— Я должен вам верить? — насмешливо хмыкает Люциус, устраиваясь поудобнее, и откладывает книгу, которую читал перед ее приходом.

— Я могу дать вам зеркало, — Роза хлопочет над пузырьками с лекарствами, готовит очередную капельницу.

— Нет уж, Роза. Это скучно. Лучше опишите мне, что вы видите, чтобы я убедился, что вы не врете, — он смотрит на нее внимательно.

Роза смело глядит в ответ и с некоторой долей задумчивости закусывает нижнюю губу — пухлую, ярко-розовую, ей не нужна никакая помада для того, чтобы выглядеть соблазнительно.

— У вас посвежел цвет лица, под глазами не так заметны тени, — она подходит ближе, и ее голос становится тише, — вы хорошо спали, глаза ясные, не красные… Волосы… Они у вас всегда выглядят прекрасно, — Роза улыбается, в ее глазах появляется лукавый огонек. — А еще вы ели шоколад, да?

— Я весь в шоколаде? — ухмыляется Люциус.

— Нет, только в уголке рта, — она достает из кармана халата платок и наклоняется к нему.

Люциус прикрывает глаза и вдыхает легкий цветочный аромат, исходящий от Розы. Было бы банально, если бы от нее пахло розой, — кажется, она это понимала, и поэтому пользовалась ароматом, в котором четко звучали ноты ванили, фрезии и жасмина с примесью чего-то цитрусового.

Роза аккуратно касается его губ платком, Люциус открывает глаза, и какое-то время они смотрят друг на друга, затаив дыхание. На ее шее под нежной кожей бьется иссиня-фиолетовая жилка, в вырезе халата видны тонкие ключицы. Люциусу хочется коснуться ее, но он сдерживается. Волшебство момента разлетается на мелкие кусочки, и Роза отстраняется, пряча платок в карман.

Потом она молча делает ему массаж, и Люциус понимает, что одна, совершенно конкретная часть его тела ниже пояса реагирует на прикосновения как положено. Роза, кажется, тоже это замечает — она, наверное, и не такое видала в своей практике. Но… Люциус удивленно моргает. Ему кажется, или ее движения стали мягче, неспешнее, чувственнее? Он смотрит на Розу в упор, но она увлечена процессом и не замечает его взгляд. Или делает вид, что не замечает. А он разве что не стонет под ее пальцами.

Потом все резко заканчивается. Роза возвращает на место пижамные штаны, укрывает Люциуса одеялом, дает ему какие-то лекарства, улыбается невинно — и уходит. А в следующий раз все повторяется. И в другой раз — тоже.

Ему кажется — она его испытывает. Ждет, когда он сорвется, растеряет свою выдержку, схватит ее за руку и притянет к вздыбленному паху, прикрытому тканью боксеров. Люциус скрипит зубами и закрывает глаза, вытягивает руки вдоль корпуса, чтобы не сорваться и не наброситься на Розу. Если она убежит — он не сможет ее догнать, и останется лежать на кровати, жалкий и возбужденный. Поэтому он стоически терпит ее дразнящие ласки и, как и она, делает вид, что ничего сверхъестественного не происходит.

*

— Завтра мы начнем пробовать ходить, — Роза сидит рядом, одна рука вольготно покоится на ноге Люциуса, пока еще накрытой одеялом.