Восстаньте из праха

«Результат потрясения», — отметил про себя Бартон. И от многих можно в любое время ожидать такого же. Даже его собственное поведение иногда может быть лишено логики... Но время для занятий психоанализом еще не наступило. Сейчас самым важным было найти кров, пищу и разработать какой-то план совместной защиты.

Бартон заговорил с остальными на итальянском и словенском. Никто не возражал, когда он предложил спуститься к реке.

— Я уверен, что все хотят пить, — сказал он. — Кроме того, мы попробуем обследовать этот каменный гриб.

Люди побрели вслед за ним к прибрежной низине. Повсюду мужчины и женщины сидели и лежали прямо на траве или безостановочно кружили на одном месте. Они прошли мимо громко спорящей пары с раскрасневшимися от гнева лицами. По-видимому, они были когда-то мужем и женой; теперь им представилась возможность возобновить продолжавшийся всю жизнь спор. Внезапно мужчина повернулся и зашагал прочь. Жена с изумлением уставилась на него, затем с криком бросилась вдогонку. Он отшвырнул ее с такой яростью, что женщина покатилась по траве. Мужчина быстро затерялся в толпе; женщина еще долго бродила вокруг, выкрикивая его имя и угрожая устроить скандал, если он не выйдет из своего укрытия.

На мгновение Бартон подумал о своей собственной жене, Изабелле. Он не заметил ее в толпе, хотя это вовсе не означало, что ее здесь нет. Она будет искать его и не успокоится, пока не найдет.

Он протиснулся сквозь толпу к самому берегу, опустился на колени и зачерпнул воду ладонями. Вода была холодной, чистой и свежей. Он утолил жажду и вдруг почувствовал, что его желудок совершенно пуст. Он был голоден.

— Воды Реки Жизни, — сказал Бартон, задумчиво озирая водную гладь и стараясь не вспоминать о еде. — Стикса? Леты? Нет, не Леты. Я еще сохранил память о своей земной жизни.

— А я бы непрочь кое-что позабыть, — заметил Фригейт, отряхивая с пальцев капли влаги.

Алиса Харгривс опустилась на колени у самой воды и, опершись на руку, зачерпнула воду ладонью. У Бартона мелькнула мысль, что выглядит она в этой позе очаровательно. Ему было любопытно, не станет ли она блондинкой, когда ее волосы отрастут — если они отрастут вообще. Вероятно, тот, кто поместил сюда людей, преднамеренно лишил их волос по какой-то причине, ведомой только ему одному.

Они взобрались на верхушку ближайшего к ним грибообразного сооружения; казалось, оно состоит из цельной глыбы серого гранита, пронизанного красноватыми прожилками. На его плоской поверхности располагалось около семисот выемок, распределенных примерно по пятидесяти концентрическим окружностям. В центральном углублении стоял одинокий серый цилиндр. Его внимательно рассматривал какой-то смуглый человек с большим носом и слегка скошенным подбородком. Когда они приблизились к нему, он поднял голову и улыбнулся.

— Не открывается, — сказал он по-немецки. — Наверное, это можно будет сделать позже. Я уверен, что его специально поместили сюда. Нам подсказывают, как нужно поступить с нашими собственными контейнерами.

Он представился как Лев Руах и, когда Бартон, Фригейт и Харгривс назвали свои имена, перешел на сильно акцентированный английский,

— Я был атеистом, — признался он, обращаясь скорее к самому себе, чем к остальным. — Теперь же — не знаю! Это место глкоо страшное потрясение для атеиста, как и для искренне верующих, которые представляли свою загробную жизнь совершенно иначе. Что ж, значит, я ошибался! Со мной это случается не впервые! — он рассмеялся и тут же обратился к Монату. — Я узнал вас. Должен заметить, что вам очень повезло с местом воскрешения — здесь, в основном, люди девятнадцатого века. Иначе вас бы давно линчевали.

— За что же? — удивленно спросил Бартон.

— Он уничтожил все человечество, — сказал Фригейт. — Точнее говоря, я полагаю, что дело ограничилось только людьми.

— Сканирующий деструктор, — печально кивнул таукитя-нин, — был настроен только на вид Гомо Сапиенс. Весь остальной животный мир Земли остался в неприкосновенности. Кроме того, деструктор не мог истребить все человечество — он прекращает свое действие при достижении определенного числа жертв. К сожалению, это число достаточно велико... Поверьте, друзья мои, я не хотел всего этого. Вы не представляете, что я испытал, прежде чем решился нажать кнопку. Но я был вынужден защищать свой народ. Вы, люди, вынудили меня пойти на это преступление.