Восставшая Луна

– Мой собственный джин, – говорит Лукас Монике Бертен. – Рецепт Жуан-ди-Деуса. Я попросил дизайнера его воссоздать. Цветочный, с почти кедровым послевкусием.

Моника Бертен что-то бормочет в знак одобрения. Лукас уводит Ван Юнцин на второй, более уединенный балкон.

– Мы раздосадованы, мистер Корта. Дорогие наемники с подкреплением из ботов – и нам опять не удалось ликвидировать сброд, которым верховодит Валет Клинков.

– Они знают в высоком городе все закоулки и тайники.

– Их предупредили. – Мадам Ван прижимается к задней стенке балкона, у окна. Лукас опирается о балюстраду. – Кто-то в вашем офисе?

– Верность организации нам чужда. Семьи, контракты и любовники. Вот что дорого нашему сердцу.

– Это были вы?

Лукас холодно глядит на Ван Юнцин, пока она не отворачивается.

– Знаете, кто таков этот Валет Клинков? Денни Маккензи. По-вашему, я бы шевельнул хоть пальцем, чтобы помочь наследнику «Маккензи Металз»?

– Лишенному наследства.

– С Денни Маккензи легко справиться. Надо просто поднять цену на воздух. Я где-то однажды прочел, что Китай построил великую империю, монополизировав воду. Дыхание – куда более надежный мотивирующий фактор, чем питье.

– Все, что вы могли прочитать о Китае, написано людьми с Запада, – говорит Ван Юнцин. – Но мнение делает вам честь. – Лукас вызывает официанта и предлагает свежий холодный мартини. Ван Юнцин отмахивается от своего бокала. – Сойдемся на немедленном увеличении стоимости Четырех базисов. Мы ожидаем сообразного разрешения проблемы Байрру-Алту.

Ван Юнцин направляется к двери, за которой ждут проверенные коллеги, но Лукас припас напоследок еще один выстрел:

– До меня дошли слухи, что Дункан Маккензи встречался с правлением ВТО.

– Мы понимаем, что он должен был заключить контракт на замену «Горнила», – отвечает Ван Юнцин.

– Ваша информация устарела. Тот заказ отменен.

Хороша. Ей только что сообщили, что наемники Воронцовы ненадежны, а она не вздрогнула от неожиданности, ничем не выказала эмоций. Хотя услышанное ее потрясло. Пусть расскажет своим дружкам.

Музыканты берут паузу. Лукас следует за их главным к бару.

– Твои последовательности аккордов восхитительны, – говорит Лукас. Жоржи опирается на стойку локтями, Лукас прислоняется спиной – они видят друг друга лишь краем глаза. – Ты все упростил с той поры, как я слушал тебя в последний раз.

– В тот последний раз, чтобы послушать мою игру, ты набил клуб головорезами Корта, – отвечает музыкант.

– Оно и сейчас так, – говорит Лукас и переходит на португальский. – Я надеялся, что ты придешь.

– Жайме и Сабрина просили тебе отказать. Я почти их послушал.

– И все же ты здесь.

Бармен плавно подталкивает бокал через светящуюся стойку. Жоржи смотрит на его содержимое как на яд.

– Я воссоздал кашасу.

– Мне надо кое в чем признаться…

– Ты никогда не любил кашасу.

– У тебя плохо получается кашаса.

Бармен наливает чистый джин. Жоржи делает глоток и криво улыбается от воспоминаний.

– Но в том, что касается джина, ты хорош. Спасибо, что заметил. Я про последовательности аккордов. Я узнал, что можно предложить больше, воспользовавшись меньшим. Мне потребовалось время, чтобы по-

нять это, а в гитаре слишком много всего для одной жизни. В такой момент и находишь свой голос, свою гитару. Я ждал, что ты со мной свяжешься.

– Я подумывал над тем, чтобы приехать в Царицу и послушать тебя.

– Но вместо этого призвал меня к себе королевским приказом. Ты единственный в этом зале, кто нас слушает. Выглядишь хреново, корасан.

Лукас забирается на барный стул.

– С каждым днем становится легче. Понемногу. Я себе это говорю, но при взлете с Земли моему здоровью был нанесен ущерб. Глубокий, неисцелимый. Земля стремится убить тебя, говорят люди. Это правда. Просто все случается не сразу.

Перкуссионист и бас-гитаристка вернулись к своим инструментам и занялись настройкой, перебирая ноты и перебрасываясь ими.

– Я должен вернуться, – говорит Жоржи.

– Конечно, конечно. Жоржи, а потом ты не…

– Все кончено, Лукас. Ты все и закончил, если помнишь.

– Только выпить. Вот и все. Где-нибудь в тихом местечке. Самом тихом из всех, какие я разыщу.

Музыканты глядят на своего товарища.

Тот опять улыбается, болезненно и криво.

– Ну ладно. Только выпить.

– И просьба, Жоржи. Ты не мог бы сыграть…

– Águas de março?

– Да.

Любимая песня Адрианы. Она хотела послушать ее в конце: «Включи, включи снова, Лукас». Он отвернулся, чтобы добыть кофе – кофе и босанову, – и она ушла.

– Всегда рад играть Águas de março.

Лукас сидит у стойки и слушает, как Жоржи подстраивается под своих товарищей, добиваясь гармоничного звучания. Кивок – и они начинают второй сет. Лукас слушает до первого повтора, затем с трудом сползает с барного стула и возвращается к своим светским обязанностям.

Бармен отрегулировал подсветку так, что Лукас и Жоржи пьют посреди озерца мягкого золотого сияния. Они сидят по обе стороны угла, образованного стойкой. Бармен поглощен маленьким представлением, которое позволяет скучающей обслуге выглядеть занятой.