Восставшие из небытия. Антология писателей Ди-Пи и второй эмиграции.

«Э» – эмиграция. Доисторическая бабушка Дипи. Бывает старая и новая. Вопреки всем законам природы, новая непременно хочет стать старой, притом сразу. Иногда удается. Это стремление, хотя и объясняется с дипилогической точки зрения, но все таки непонятно. Старая эмиграция, появившись на свет преждевременно, не застала еще УНРРы, в лагерях не жила, а если, то старалась удрать оттуда (с Галлиполи, например!), переселялась самосильно, не взирая на границы и протесты, всячески старалась найти работу, и очень редко ее получала, а «достать все» было в то время незнакомым понятием. Словом, полная противоположность Дипи. Тем не менее, старая эмиграция прошла, иногда буквально, огонь и воду, попала в трубу, а пройдя и медные трубы, вылезла из них и превратилась в Дипи.

Ряд волшебных превращений милого лица, или старая присказка на новый лад к сказке про белого бычка. Попадаются иногда не только бычки, но и зубры, питающиеся, за неимением даже зубровки, одними воспоминаниями. Эмигранты, научившиеся чему-нибудь, считают, что эмиграция сама по себе вещь настолько тяжелая, что ее не стоило бы ухудшать делением на старую и новую, пусть уж будет одна, хотя и разная. Но новая эмиграция считает, что ее учить нечему – пустая голова легче, а то придется в багаж сдавать. Но ничего. Стерпится – слюбится.»

«Ы» – «ых ныкс дойч»\ Комментарии излишни!

«Ю» – юмор висельника. Что же еще остается бедным Дипи, висящим между небом и землей?

«Я» – я? Перемещенная личность. По русски, конечно – Дипи.

«Милый друг…»

Милый друг,
Видишь, как сужается круг?

И не спросишь: «А помнишь то-то»

И не скажут: «А мы с тобой…»
Так же слушают – готтентота.
Интересно, но – мир чужой.

И всегда так было со всеми,

И, конечно, как смерть – не ново.
Где ж найти мне такое слово,
Чтобы в нем не звучало время?

Дай мне руку, призрачный друг.

Видишь – наш сужается круг.

«Вот теперь я вхожу в свой дом…»

Вот теперь я вхожу в свой дом.
(Так приходит позднее счастье).
День сегодняшний, настоящий.
Может завтрашний – за окном
Он не первый – последний дом

Только прошлого нету в нем.

За порогом цветы и листья.

На пороге – тихие мысли.
Тишина, как редкое счастье…
День сегодняшний, настоящий,
Или завтрашний – за окном.
Он не первый – последний дом.

Только песни не будет в нем.

«Столько лиц. Людей. И разных судеб…»

Столько лиц. Людей. И разных судеб.
Близки и печально далеки.
В этом одиночестве на людях
Смертное проклятие тоски.

Слишком много стало сумасшедших

И сердец из битого стекла.
Хочется любить простые вещи,
Как кусочек близкого тепла.

Смертью больше или меньше.

Только. Днем – забудут. И не вспомнят – в ночь.
Если человеку очень горько,
Значит – некому ему помочь.

«Был у меня когда – то дом…»

Был у меня когда – то дом,
Который я любила
И я не только горе в нем,
А радость находила.

И многим – близким и чужим

В нем сердце согревала.
А где огонь – бывает дым
Что ж – всякое бывало.

Был у меня когда-то дом,

Любимый был когда-то…
Холодный ветер за окном
Примчался от заката.

Холодный ветер душу рвет

И воет, воет, воет…
Так в этот сорок пятый год
Меня землей покроет.

На картах – смерть в краю чужом

В год этот – сорок пятый…

Прибейте надпись над крестом:

«Был у нее когда-то дом;

Любимый был – когда-то…»

«Есть мой портрет. Подарен и лежит…»