Восставшие из пепла. Как Красная Армия 1941 года превратилась в Армию Победы

Ярко иллюстрируя то, как применялись эти дисциплинарные приказы, НКО 30 января 1943 года отправил одного молодого офицера из 310-й стрелковой дивизии 4-й армии Волховского фронта в штрафной батальон за «клевету» на своих командиров. В данном случае некий младший лейтенант С. О. Карамалькин, отправил письмо в армейскую газету «Красная Звезда» «настоятельно прося вызвать его в Москву для сообщения “серьезных фактов разоблачающих больших людей ”». Будучи вызван в Москву [241] , Карамалькин «подверг критике действия всех своих начальников, начиная с командира роты и кончая командованием армии и фронта. При этом Карамалькин голословно заявил, что многие командиры пробрались на командные должности только для того, чтобы пользоваться высоким авторитетом и спасать свою шкуру». Однако НКО обвинил Карамалькина, который «получив едва заметную царапину в руку, поспешил с фронта убраться» и который сам не был «непосредственным участником боев», в попытке «возвести на свое командование ложные обвинения» и приговорил: «Карамалькина Семена Осиповича за критиканство, попытку оклеветать своих начальников и разложение дисциплины в своем подразделении – отправить в штрафной батальон сроком на 3 месяца, с разжалованием в рядовые ».134

Хотя эти и другие суровые карательные меры, наряду с другими, такими, как применение драконовского принудительного призыва, и в самом деле усилили дисциплину, они имели тенденцию и подрывать ее. Например, во время неудачной попытки взять 12 марта 1943 года Рыльск 121-я стрелковая дивизия 60-й армии докладывала, что «в период наступательных боевых действий дисциплина среди личного состава резко упала», а «солдаты и командиры больше не сохраняли положенной военной выправки, не заправляли форменных брюк [в сапоги] и не отдавали честь начальникам». Поэтому командир дивизии приказал организовать «для всего личного состава во всех частях дивизии час на военную подготовку, сосредоточенную прежде всего на внешнем виде бойцов (таком, как правильное ношение головного убора, заправка шинелей, поясных ремней, вещмешков, портянок и т. п.)».135

В то время, как эти нарушения дисциплины граничили с мелкими, другие донесения сообщали о более серьезных случаях пьянства и членовредительства среди солдат и даже среди офицеров. Например, после участия в неудачном наступлении на Орел, Брянск и Смоленск командующий 65-й армии Центрального фронта генерал Батов докладывал 25 марта 1943 года о присутствии «элементов нестойкости в частях нашей армии, которые из трусости совершали различные преступления, включая особенно распространенное членовредительство». В первой половине марта, утверждал Батов, «в одной только 246-й стрелковой дивизии было выявлено и разоблачено 22 случая членовредительства, большинство из которых произошло в 908-м стрелковом полку». «Членовредительство,  – добавлял он, – больше всего преобладает в 37-й гвардейской, 246-й и 354-й стрелковых дивизиях». 136

В итоге НКО с 1 августа 1942 года до конца войны сформировал и использовал свыше 200 штрафных батальонов, подчиненных действующим фронтам – и, вероятно, не менее 400 штрафных батальонов и рот, подчиненных действующим армиям. Без учета некоторых местных вариаций, как правило, штрафные батальоны состояли из двух-трех стрелковых рот, двух пулеметных рот, роты противотанковых ружей, противотанкового, минометного и саперного взводов и взвода связи, имея общую численность примерно в 800 человек. Отдельные штрафные роты состояли из двух-трех стрелковых, а также вспомогательных пулеметного, минометного и противотанкового взводов – общей численностью в 150–200, а в иных случаях и до 700 человек.

Как и в случае с обычными частями Красной Армии, фронты и армии в ходе войны могли подкрепляли свои штрафные части и подразделения дополнительными противотанковыми ружьями и автоматами, либо повышали их разведывательные возможности, придавая им в подкрепление разведвзводы. Такие усиления к середине 1943 года увеличили среднюю численность штрафной роты до 200 и более человек. Вполне естественно, что выполняя свои крайне рискованные задачи, штрафные части имели исключительно высокий темп истощения сил.

Обнародованные ныне архивные данные указывают, что, за исключением их постоянного состава из неосужденных, общее число штрафников, служивших в штрафных подразделениях, увеличилось с 24 993 человек в 1942 году до 177 694 человек в 1943 году, а потом снизилось в 1944 году до 143 457 человек и в 1945 году – до 81 766 человек. Всего за время войны через них прошло 427 910 человек.137 Однако в эти мрачные цифры не входят тысячи осужденных солдат, которые служили в «неофициальных» штрафных частях до 1 августа 1942 года.

О других военных годах точных данных нет, однако российские архивные документы указывают, что общее число штрафных батальонов, подчиненных действующим фронтам, колебалось в 1944 году от 15 батальонов в январе до всего 8 в мае при среднемесячном числе в 11 батальонов. Средняя численность штрафного батальона в этом году составляла 227 штрафников. В том же году общее число штрафных рот полевых армий колебалось в диапазоне от минимума в 199 в апреле до максимума в 301 рот – в сентябре. В среднем каждый месяц насчитывалось 243 штрафных рот, а средняя численность штрафников в роте составляла 102 человека.

Что же касается их потерь, то те же архивные данные говорят, что за весь 1944 год из всех штрафников, прошедших через штрафные подразделения, 170 298 было убито, умерло от ран, ранено или заболело. За месяц средние потери постоянного состава и штрафников во всех штрафных частях составляли в этом году 14 191 солдат или 52 % от их среднемесячной численности в 27 326 человек. Эта мрачная дань погибшими была в шесть раз выше [242] среднемесячных потерь в личном составе, понесенных регулярными частями в боевых действиях за 1944 год.138

Что же касается боевого применения штрафников, то, как и требовал Сталин, большинство фронтов и армий использовали свои штрафные подразделения для выполнения наиболее рискованных заданий на «самых опасных» своих участках. Такие задания включали штурм укрепленных позиций (красноармейская версия «безнадежного предприятия» английской армии эпохи Наполеоновских войн), атак в обтекание опорных пунктов и расчистки «вручную» минных полей перед наступательными действиями и в ходе их [243] . По очевидным причинам лишь немногие командующие фронтами и армиями использовали штрафные части на этапе развития успеха наступательных действий, когда возникали возможности для индивидуального или коллективного дезертирства. А в благодарность за выполнение этих рискованных заданий те штрафники, кому посчастливилось уцелеть на службе в штрафных частях, возвращались в строевые части Красной Армии с пометкой в личном деле «Искупил вину своей кровью».139

Обнародованные ныне многочисленные архивные данные документально подтверждают использование Красной Армией штрафных подразделений, хотя и не всегда с положительными результатами. Так, например, 18 марта 1943 года командующий Центральным фронтом генерал Рокоссовский жаловался на плохую боевую отдачу штрафных рот в наступательных действиях, которые вел его фронт к западу от Курска: