Восставшие миры. Зима мира. Сломанный меч

— Н-нет. — Она в раздумье смотрела на него, веки полуприкрыты, палец на подбородке. — А я и не имела вас в виду. Я держу собак.

— А я держу вас?!. Я был груб, прошу прощения. Я попробую еще раз. Мне нужно услышать от вас вовсе не то, что вы знаете про Казиру или про этого типа из Киллимарейча. Я хочу узнать про вашу страну, про ваш народ, обычаи, желания, мечты… Иначе как я смогу обращаться с ними по-человечески? Я должен общаться с ними в какой бы то ни было форме. И вы можете помочь мне в этом, Джония.

— Вы не отпустите меня?

— Со временем отпущу. А пока… Вы ведь приехали, чтобы изучать нас? Я могу вас кое-чему научить, это поможет вам впредь вести себя более разумно. А пока я обещаю вам хорошее обращение.

Она успокоенно вытянулась, наблюдая за ним. Потом громко расхохоталась.

— А почему бы и нет? Если ваши люди не будут досаждать мне своим присутствием и разговорами, если разрешите мне выходить отсюда, хотя бы под охраной…

— Конечно. Хотите на днях поехать со мной на охоту?

— Да, очень. Кроме того… Сидир, долгое время меня окружало слишком много народа. Меня это так раздражало, что я все ночи проводила наедине с собой. Эта башня, чистое небо вокруг нее… Она похожа на горную вершину вдали от всех зданий. Хотя я и пленница, здесь я чувствую себя почти счастливой. Вы и ваши баромьянцы, наверное, ближе ко мне, чем к людям Рагида или Арванета. Вы расскажете мне когда-нибудь о вашей родине? — Она сидела прямо, вытянув к нему руку повелительным жестом. — Вы и в самом деле охотничья собака. Подойдите сюда.

Он больше не смог вернуться к работе ни в этот день, ни в этот вечер.

VII

В течение следующего месяца облетели последние цветы и распустились последние листья. С Севера пришло сообщение: река Югулар освободилась ото льда, а дороги по ее берегам подсохли настолько, что по ним может пройти тяжелая конница. К этому времени к Сидиру подошло подкрепление. В день Короля, седьмого Дои, восемьдесят третьего года тридцать первого обновления Священного рескрипта (по имперскому летоисчислению) его армия двинулась вперед.

Остался лишь самый минимальный гарнизон, которого хватало лишь на то, чтобы поддерживать порядок в городе, близлежащих селениях и на побережье. В поход выступило более тридцати тысяч человек. Большая часть из них не должна была идти до конца. План Сидира состоял в том, чтобы по мере продвижения основывать по берегам Югулара опорные базы и таким образом покрыть всю территорию сетью опорных пунктов. Чтобы начать строительство, ему требовалось много материалов. Караваны мулов заполнили торговые пути, буксиры пенили воду, волоча за собой баржи. Впереди речного каравана величаво двигался «Вейрин», украшенный золотом поверх жемчужно-серого корпуса и надстройки, оснащенный мощным гребным винтом. Этот корабль был построен рагидьянцами по образцу кораблей Киллимарейча — роскошное транспортное и служебное судно, предназначенное для командного состава войск.

«Эта экспедиция совершенно не походит на те, что предпринимались раньше, когда баромьянцы весело плыли вниз по реке, походя занимаясь грабежом и разбоем», — думал Джоссерек, забравшись на борт. Ему стало известно, что Сидир не мог больше откладывать создание последней базы, откуда кавалерия баромьянцев должна была начать последний решительный бросок.

Его сведения носили косвенный характер и исходили в основном от Казиру. Скрываясь от властей, он почти никого не видел, кроме него. У заместителя главы Братства были свои потаенные мышиные ходы, и он кружил по городу в своей потрепанной одежонке, не попадаясь на глаза ищейкам Сидира. Джоссерек был уверен, что наткнись на него имперцы, его наверняка задержали бы, но поиски были свернуты — начиналась подготовка к войне. Казиру выделил Джоссереку комнату с зарешеченным балконом в доме, где держал награбленное и наворованное за долгие годы преступной жизни. Ни у кого, кроме самого хозяина и слуги, который прислуживал и Джоссереку, не было ключей от этой сокровищницы. Джоссерек мог пользоваться книгами, спортивными снарядами, но женщин в этом доме не было. Это был скучный месяц, если не считать разговоров с Казиру.

«Опасность! — ликовало в Джоссереке, когда он вновь ощутил многолюдство улиц, причал, трап под ногами, палубу. — Выбраться из этого города во что бы то ни стало, не жалея пота и даже крови. И если здравый смысл против такой авантюры, то пусть его сожрут акулы, этот здравый смысл.»

— Имя и должность, — спросил рагидьянский боцман, когда Джоссерек ступил на борт «Вейрина».

— Сэйг Аммар, сэр, — ответил он. — Кочегар.

Боцман недоверчиво переводил взгляд с него на судовой журнал и обратно.

— Откуда вы?

— Танва, сэр. Человек, которого сначала назначили на эту работу, заболел, его звали Лужежан, сэр. Так вот, он заболел. И получилось так, что я об этом узнал, сэр. Я пошел в Якорный Зал и нанялся на эту работу.

Фактически все уладил Казиру. Он сунул в лапу поставщику угля — взяточничество все еще процветало среди некоторых членов Гильдии, — и при найме предпочтение было отдано Джоссереку.