Восставшие миры. Зима мира. Сломанный меч

У второй Силы имен больше, чем у меня, — Судьба, Предназначение, Закон Норны, Доля, Необходимость, Брахма и бесконечное множество иных — но к ней нельзя обращаться, потому что она никого не слушает. Тебе не понять, как может она сосуществовать со свободой выбора, о которой я говорил, как не постичь и того, что одновременно могут быть старые и новые боги. И прежде, чем использовать свои самые сильные заклинания, ты должна подумать над этим, пока не поймешь всей душой, что у правды столько обликов, сколько разумов, пытающихся ее постичь.

Третья Сила смертоносна и может причинять вред в той же мере, что и помогать, но именно ею ты и воспользуешься.

Потом колдунья поклялась ему и узнала, где и каким образом может получить нужное ей знание. На этом встреча закончилась.

И лишь одно осталось ей непонятным: когда гость выходил из хижины, колдунья пригляделась к нему внимательнее и заметила, что это не тот, кто был вначале. Увидела она необычайно высокого мужчину, шедшего молодо и быстро, хоть и носил он длинную бороду, седую, как волчья шерсть. Одет он был в развевающийся плащ, в руке держал копье, а из-под широких полей шляпы смотрел на мир всего один глаз. Колдунья вспомнила того, кто любил принимать всевозможные обличья в своих бесконечных походах по миру, и содрогнулась.

Однако гость исчез — видела она его лишь мгновенье, а может, ей что-то привиделось в звездном свете, — и ей не хотелось думать ни о чем, кроме утраты близких и скорой мести.

Если не считать дикого и шумливого нрава, подменыша нельзя было отличить от настоящего ребенка, и хотя Эльфриду порой удивляло поведение ребенка, ей и в голову не приходило, что это вовсе не он. Она крестила его именем Вальгард, как хотел того Орм, пела ему, играла с ним и была ему очень рада. Только кормление причиняло ей сильную боль, потому что подменыш сильно кусался.

Когда Орм вернулся домой, он обрадовался, увидев такого красивого и сильного мальчика.

— Великий воин будет! — воскликнул он. — Будет храбро сражаться, ездить верхом и плавать по морю. — Он осмотрелся по сторонам. — А где собаки? Где мой старый верный Грам?

— Грам мертв, — бесцветным голосом ответила Эльфрида.

— Он хотел броситься на Вальгарда и разорвать его, поэтому я приказала убить бедное безумное животное. Но, видимо, оно заразило других собак, которые рычат и убегают, когда я выношу ребенка во двор.

— Это странно, — сказал Орм, — в нашей семье всегда любили коней и собак.

По мере того, как Вальгард рос, становилось ясно, что ни одно животное не хочет находиться рядом с ним: скот убегал, кони фыркали и брыкались, коты шипели и забирались на деревья; мальчику пришлось рано научиться владеть копьем, чтобы отбиваться от собак. Вальгард тоже не любил животных, раздавал им пинки и проклятия и быстро стал заядлым охотником.

Подменыш рос хмурым, молчаливым, непослушным и любил дикие забавы. Невольники ненавидели его за злобу и жестокие шутки, которых он для них не жалел. И со временем, хоть она и пыталась с этим бороться, Эльфрида перестала любить своего старшего сына.

Однако Орм любил Вальгарда, хотя они не всегда ладили. Когда он наказывал сына, каким бы сильным ни был удар, мальчик никогда не кричал от боли. А когда обучал его владению мечом и со свистом опускал клинок, словно желая разрубить череп Вальгарду, тот даже не вздрагивал. Подменыш вырос сильным и ловким юношей, тянулся к оружию, словно с ним родился, и никогда не проявлял ни страха, ни жалости. У него не было настоящих друзей, зато приверженцев хватало.

У Орма с Эльфридой родились еще несколько детей: два многообещающих сына — рыжий Кетил и темноволосый Асмунд — и две дочери, Асгерд и Фреда, унаследовавшая красоту матери. Поначалу они играли под присмотром матери, потом начали бродить по округе. Эльфрида очень любила их, Орм тоже, но его любимцем был Вальгард.

Странный, молчаливый, сторонящийся людей юноша вступал в возраст мужчины. Внешне он мало отличался от Скафлока, но волосы его были темнее, кожа светлее, а взгляд — каменный. Угрюмо стиснутые губы подменыша улыбались только тогда, когда он проливал кровь или причинял боль, но и тогда это был лишь оскал. Более высокий и сильный, чем большинство мальчиков его возраста, Вальгард не общался с ровесниками, разве что вставал во главе их, готовя какую-нибудь проказу. Он редко помогал по хозяйству, если не считать забоя скота, и предпочитал одинокие прогулки.

Орм так и не построил церкви, как собирался, но когда соседи его воздвигли святыню на собственные средства, не запрещал своим людям ходить туда на службы. Эльфрида уговорила священника поговорить с Вальгардом, но юноша рассмеялся ему в лицо: