Восставшие миры. Зима мира. Сломанный меч

— Тем больше останется нам, — рассмеялся Грум, посмотрел на бледного Вальгарда и добавил: — Думаю, ты хорошо сделаешь, если упьешься сегодня ночью.

— Я так и сделаю, — ответил берсеркер, — и уйду в бой, как только соберу солдат.

Теперь вожди троллей собрали в зале женщин Альвгейта и взяли тех, которые им приглянулись, а остальных отдали солдатам. Грум положил свою единственную руку на запястье Леи.

— Сдавшись, ты поступила мудро, — сказал он, щеря зубы, — поэтому я не допущу твоего унижения. Ты останешься женщиной ярла.

Она послушно пошла за ним, но проходя мимо Вальгарда, улыбнулась, искоса глянув на него. Берсеркер не мог отвести взгляд от альвини, он никогда не видел такой женщины. Рядом с ней от мог бы забыть о темноволосой колдунье, навещавшей его во снах.

Тролли обжирались несколько дней, после чего Вальгард повел своих солдат против другой крепости альвов, которая еще не пала, поскольку там укрылось довольно много воинов. Замок был невелик, но стены имел высокие и массивные, а стрелы защитников держали троллей на расстоянии.

Вальгард ждал весь день, а перед закатом под прикрытием кустов и камней подобрался почти к самым стенам, и сонные, плохо видящие стражники его не заметили. Когда стемнело, сигнал рога позвал троллей в атаку. Вальгард поднялся, размахнулся и закинул крюк на зубец. Поднявшись по привязанной веревке на вершину стены, он дунул в рог.

Альвы бросились на него, и, несмотря на железные доспехи и оружие, ему пришлось нелегко. Тролли быстро нашли веревку и последовали за ним. Когда они очистили от защитников часть стены, оставшиеся внизу воины смогли приставить к ней лестницы, и вскоре наверху было столько троллей, что они прорубили дорогу к воротам и впустили остальных.

Началось массовое избиение альвов, многих взяли в плен и в кандалах привели в Альвгейт. Вальгард ограбил и сжег все имения альвов вокруг и вернулся с огромной добычей.

Грум встретил его неласково, считая, что подменыш заслужил у троллей слишком большую славу.

— Мог бы остаться с гарнизоном во взятом замке. Здесь слишком тесно для нас двоих.

— Ты прав, — буркнул Вальгард, холодно глядя на ярла.

Все же Груму пришлось дать пир в его честь и посадить справа от трона ярла. Альвини прислуживали троллям, и Лея раз за разом подносила Вальгарду рог, полный крепкого вина.

— За нашего героя, величайшего среди всех воинов людей и Страны Чудес! — предложила она тост. Тонкий шелк просвечивал насквозь, и у Вальгарда закружилась голова не только от выпитого вина.

— Ты можешь поблагодарить меня и по-другому, — воскликнул он и посадил ее к себе на колени. Он страстно поцеловал альвиню, и Лея ответила ему тем же.

Грум, до этого сидевший молча и пивший рог за рогом, гневно зашевелился.

— Займись своим делом, неверная! — рявкнул он, а Вальгарду сказал: — Оставь мою женщину в покое. У тебя есть свои.

— Но эта нравится мне больше, — ответил подменыш. — Я дам тебе за нее трех других.

— Ха, я могу просто забрать этих трех, если захочу. Я — твой ярл, и то, что я выбираю, принадлежит мне. Оставь ее в покое.

— Добыча должна принадлежать тому, кто может лучше ее держать, а у тебя только одна рука.

Тролль вскочил со стула, ослепленный гневом, он ощупью искал меч, ибо его соплеменники привыкли пировать с оружием на боку.

— Помоги мне! — крикнула Лея.

Казалось, топор сам прыгнул в руку Вальгарда, и прежде чем Грум сумел вытащить клинок, топор подменыша перерубил ему шею.

Кровь хлынула из страшной раны, и тролль рухнул к ногам Вальгарда. Он взглянул на искаженное гневом бледное лицо берсеркера.

— Ты гнусен, — сказал Грум, — но она еще хуже, — и умер.

В зале поднялась суматоха, засверкало обнаженное оружие, и тролли бросились к трону ярла. Одни требовали смерти Вальгарда, другие клялись, что будут защищать его. Казалось, вот-вот начнется битва.

Тогда Вальгард сорвал с головы Грума окровавленную диадему, которую прежде носил Имрик, и надел ее. Потом вскочил на трон ярла и потребовал тишины.

Постепенно в большом зале стало тихо. Сверкали обнаженные клинки, чувствовался резкий запах страха, и все глаза смотрели на Вальгарда, а тот стоял гордо и уверенно.

Он обратился к собравшимся, и в голосе его звучал металл:

— Это случилось раньше, чем я ожидал, но должно было случиться рано или поздно. На что годился такой калека, как Грум, неспособный драться и могущий лишь жрать, пить и спать с женщинами, которые могли бы достаться более достойным мужам? Я, происходящий из рода не менее благородного, чем любой другой в Троллхейме, и доказавший, что умею побеждать, больше гожусь на место вашего ярла. Кроме того, я и есть ярл по воле моего деда, короля Иллреде. Это принесет выгоду всем троллям, особенно здесь, в Англии. Я обещаю вам победу, богатства, роскошную жизнь и славу, если вы назовете меня ярлом.

Он вырвал топор из головы Грума и поднял его.

— Если кто-то против, он может выступить на моем трупе, — заявил он. — А тем, кто останется мне верен, я отплачу стократ.