Восставшие миры. Зима мира. Сломанный меч

В самом центре бился Скафлок, разя троллей одного за другим. Его меч застревал в кольчуге и в кости, сам он болезненно ощущал наносимые удары. Мечи и копья устремлялись к нему, но он отражал их щитом или рассекал заколдованным клинком. Протяжный свист его меча слышно было даже сквозь вой ветра и раскаты грома. Никто не мог противостоять ему, он пробился сквозь ряды троллей и атаковал их с тыла.

Но враги яростно защищались. Они перегруппировались, образовав круги, державшиеся крепко, и отовсюду засыпали альвов стрелами. Кони атакующих напарывались на упертые в землю копья, альвы падали под ударами топоров и палиц. Где же помощь? Где помощь?

И словно в ответ прозвучал звук рога, потом еще и еще один — боевой клич, град стрел и сотни воинов, появляющихся их темноты.

— Эльфхейм!

Впереди ехал Огненное Копье, кровь стекала по его пике, как дождь со шлема, лицо сияло от радости. Рядом с ним мчался Флам с Оркнейских островов, сжимая в руке испачканный кровью топор. В битву вступили и другие альвийские вожди, словно вырастающие из земли, чтобы очистить ее от захватчиков.

Теперь уже было нетрудно справиться с противником, и уже только трупы троллей встречали рассвет. Скафлок устроил совещание с Огненным Копьем, Фламом и другими вельможами.

— Мы явились так быстро, как только смогли, — сказал Огненное Копье. — Нам пришлось задержаться в Рунхилле и разобраться с ним, потому что ворота раскрылись перед нами, а внутри было совсем немного троллей. Наши женщины отлично показали себя! Думаю, они закончат все и в Альвархи, ведь большинство его гарнизона лежит здесь.

— Это хорошо, — кивнул Скафлок. Закончив битву и убрав меч в ножны, он вновь почувствовал усталость. Буря удалялась, ветер стих, шел сильный дождь, но небо на востоке посветлело.

— Сиды из Эрина тоже выступили, — вставил Флам. — Луг высадился в Шотландии, а Мананаан теснит троллей с северных вод и островов.

— Значит, он сдержал слово, — Скафлок повеселел. — Настоящий друг. Он единственный бог, которому я верю.

— Только потому, что он полубог, утративший большую часть своей силы и опустившийся до уровня жителей Страны Чудес, — буркнул Огненное Копье. — Неразумно связываться с богами… или гигантами.

— Да-а… Может, мы лучше поедем, чтобы укрыться от рассвета? — сказал Флам. — Сегодня мы спим в Альвархи. Ох, и давно же я не спал в альвийском замке, рядом с альвиней!

Скафлок покривился, но ничего не ответил.

Хотя начало осени было в том году очень бурным, вскоре погода исправилась и долго оставалась неизменной, словно сама земля приветствовала своих любимцев. Многие остались в ней навсегда, и клены напоминали об этом цветом своих листьев. Другие деревья покрылись тысячами оттенков золота и бронзы и шумели среди холмов под сонным небом. Белки суетились, собирая запасы на зиму, олени потрясали рогами и гордо ревели, а в небе звучал протяжный крик диких гусей, улетающих на юг. В погожие ночи бесчисленные рои звезд светили так ярко, что казалось — протяни руку и срывай их с хрустальной черноты.

Удача сопутствовала альвам. На севере и юге, на востоке и западе они громили врагов с минимальными потерями, поскольку имели не только страшных союзников, но с каждой неделей все лучше экипировались и получали подкрепления по мере того, как король альвов очищал от врагов континентальные земли Эльфхейма. Они легко возвращали себе свои замки. Зато тролли были полностью отрезаны от родины после того, как Мананаан установил блокаду английских вод. Под конец осени некоторые альвы начали жаловаться, что приходится немало потрудиться, чтобы найти тролля, который мог бы с ними сразиться. Но такое положение не радовало Скафлока, поскольку он знал, что скрывалось за ним. Как только Вальгард понял, что его войска разбиты в открытом сражении, он начал стягивать их к Альвгейту. На месте оставались небольшие группы троллей, которые так досаждали альвам, что те не могли уже нападать на большие отряды противника. Хотя Скафлок не сомневался, что захватит эту последнюю крепость, знал он и то, что цена победы может оказаться слишком высока.

Вообще-то это его не беспокоило, но оскорбляло гордость воина, поэтому он продумывал различные варианты, желая закончить кампанию с минимальными потерями. Но думал он медленнее, чем обычно, ибо другой вопрос не давал ему покоя.

И все это являлось следствием мира, который он принес измученной земле. Сражения сменились стычками, стычки — погонями, а затем прекратились и они. Его меч спал целыми днями и неделями, а потом вернулись воспоминания. До сих пор он надеялся, что рана в его сердце зажила, но оказалось, что это не так, и Скафлок не знал, что причиняло ему большую боль — бессонные ночи или сны.

Так обстояли дела, когда пришла зима. Душевные терзания Скафлока закончились однажды в стране датчан, когда Огненное Копье, которому он сказал то же, что и всем остальным, предоставив гадать, то ли надоела ему эта смертная девушка, то ли он оставил ее среди людей ради безопасности, нашел его и сказал: