Восставший

Внутри здание оказалось не таким, каким он ожидал его увидеть — вместо обшарпанных стен и гор мусора, перед его глазами расположилась довольно ухоженная, хотя и наводящую жути ввиду практически отсутствовавшего освещения гостиная, убранство которой было выполнено в стиле похожем на рококо, но куда более скромном в плане подбора цветов — в основном все было либо серым, либо цвета лакированного дуба, либо бордовым. Вообще, все внутри комнаты отдавало своеобразной скромностью. Видно было сколько средств было вложено в декор, но не один элемент не бросался в глаза и не утягивал внимания, как в цыганских, например, имениях. Ни массивный стол из красного дерева с заковыристым узором на его поверхности из какой-то другой, наверняка не менее дорогой породы дерева, ни приставленные к нему стулья, обтянутые черной кожей у спинки и сидения, ни массивный книжный шкаф под завязку набитый книгами самого разного толка, и редкости зданий, который, однако, несмотря на свои габариты и помпезность неприметно стоял у задней стенки прямиком за столом. Вид одной только гостиной-столовой наводил на Антона чувство не иначе как благоговения. Он было уже начал воображать какие чудесные виды откроются ему в других частях дома, но его рассуждения прервал голос позади:

— Ты чего разорался? Ты бессмертный что ли?

— Не понял?! — встревоженно ответил Антон, ожидая приближения неприятностей.

— Да расслабься — это я шучу так. Ну, "бессмертный что ли?", как будто ты… ну… ты ведь взаправду бессмертный. А, забудь — если шутку нужно объяснять, то это не шутка уже.

— Понятно. Ты Станислав — я так понимаю.

— Хотел бы им быть, но нет. Я Вадим. Присматриваю за входом на полставки. Если тебе нужен Станислав, то можешь найти его наверху. Лестница, справа.

Худосочный юноша в засаленном костюме, по имени Вадим, указал на лестницу ведущую на второй этаж. Для Антона было большим удивлением, что он не увидел эту лестницу сразу. Настолько правильно и органично выглядела гостиная, что все вокруг сливалось из отдельных элементов в одну общую картину, и упустить один из этих элементов было проще простого. Он, скрипя ступеньками, поднялся по массивной лестнице из все того же красного дерева, которым казалось было отделано чуть ли не все в этом доме и пройдя к закрытой дубовой двери осторожно вошел в комнату. Комната, или вернее сказать кабинет, выглядел так же помпезно и дорого, как и гостиная. Изумрудного цвета обои с желтым узором, напоминающим готические мотивы плавно переходили в дубовые стеновые панели на нижней половине комнаты, под которыми находился пол из цельного полированного дерева, застеленный дорогим Бельгийским ковром красно-бурой расцветки на котором наконец стоял огромный старинный стол, за которым сидел некий человек и в свете электрической лампы разглядывал гипсовый бюст.

— Извините. Вы Станислав Лем? — Антон сходу задал вопрос сидящему за столом человеку

— Нет, но дьявол обернувшийся им… Да, это я — создатель общества паука и единоличный владелец этого места. Теперь, если позволите, кто Вы такой?

— Антон… Антон Синельников. Мне сказали вы можете мне помочь с жильем.

— Ну что ж, будем знакомы. У нас есть свободная жилплощадь, нужно только разобраться с парой моментов.

Антон подошел к столу чтобы пожать руки в знак знакомства, но едва он это сделал, как в очередной раз испытал ужас от встречи с ранее невиданным. Из тени вышла огромная, бледная едва ли не до свечения фигура мужчины двухметрового роста, покрытая свежими кровоточащими ранами в области груди лица и шеи. В его голубых как тысячелетний лед глазах отчетливо читались боль и отчаяние вперемешку с ненавистью. Фигура стояла молча и просто рассматривала Антона, не шевеля ни одним мускулом. Одно лишь это зрелище могло вызвать дребезжание мурашек по спине, однако вскоре он увидел и самого Станислава. Он не был похож на других проклятых. Для Станислава его участь казалось игрой, забавным продолжением жизни после смерти, где нет никакого места человечности. Это было понятно по его лицу — в его сдержанной, но оттого не переставшей быть маниакальной улыбке читалось презрение к людским страданиям и страданиям других проклятых, а его глаза выказывали нескончаемый голод — не то физический — до плоти, не то духовный — до обладания всем, до чего он может дотянуться. Очертания его лица из-за этих особенностей, как бы Антон не пытался их запомнить, быстро выветривались из памяти и оставляли только отпечаток улыбки и глаз. Завидев как Антон смотрит на его загадочную фигуру Станислав улыбнулся немного шире, от чего самого Антона слегка передернуло. Он вновь начал разговор:

— Разрешите представить вас. Это Бальдр. — Станислав указал ладонью на стоящую за ним фигуру — Он есть личность экстраординарная, но я уверен вы поладите, я же прав?

— Да — ответил Бальдр.

— Также придется смириться, что он не многословен. Кто-то воспримет это как плюс, например, я. А теперь, когда мы покончили с формальностями, можно переходить к деловым вопросам.

Станислав открыл нижний ящик стола и вытащил оттуда незаполненный бланк договора.