Восточная война [СИ]

  Всю эту приукрашенную историю, поведал миру прусский корреспондент, так же находившийся в этот момент на месте взрыва. Заметку о ранении Константина вначала опубликовали берлинские газеты, затем её немедленно перепечатали венские издания и только потом, она перекочевала в Париж, где стала главной темой разговоров светских разговоров французской столицы.

  Произведение Пелесье в маршалы и ранение сына русского царя, разделило столичное общество. Одна половина одобряла действия императора Наполеона, другая относилась к ним со скепсисом, глубокомысленно заявляя, что для окончания войны наверно будет достаточно убить одного русского царя.

  Сам главнокомандующий союзных войск, так же был очень озадачен, когда узнал о своем внезапном повышении по службе.

- Производя меня в столь высокое звание, император скрытно намекает на то, что маршалы Франции никогда не сдавались в плен. Теперь я обязан либо взять Севастополь, либо умереть под его стенами – мрачно пошутил Пелесье, ознакомившись с письмом монарха. Дела императорской армии под Севастополем не позволяли её командующему пребывать в радостном настроении. За неполный месяц, она потеряла больными или умершими около двух с половиной тысяч своих солдат и офицеров.

- Если дело так пойдет и дальше, то к марту месяцу у меня не останется солдат для защиты своих позиций на Сапун-горе – горестно вздыхал новоиспеченный маршал. Оказавшись в сыром и промозглом климате юга России, Пелесье основательно пересмотрел свои прежние взгляды на благополучную зимовку союзной армии. Нехватка продовольствия и костлявая рука эпидемии, очень способствовали мыслительным процессам «африканца» в этом направлении.

  Русский император тем временем продолжал наносить успешные удары на идеологическом фронте. В начале января 1856 года, вслед за первой партией отпущенных Николаем пленных, в Париж прибыла вторая, их основная часть. В её состав русские сознательно включили тех солдат и офицеров, что были захвачены в плен, в ходе боев на реке Черной. Замысел императора заключался в том, что эти пленные видели в действии новые русские винтовки и могли красочно рассказать об этом обывателям. Расчет Николая полностью оправдался. Первое о чем говорили отпущенный домой французы, это об убийственном огне русской пехоты, который со страшной силой опустошал их ряды.

О том же говорили и вернувшиеся из русского плена офицеры, отпущенные русским царем, под честное слово. Среди них был генерал Мак-Магон взятый севастопольцами в плен на Малаховом кургане. Храбрый офицер отказался подписывать прошение к русскому императору о досрочном освобождении. Николай по достоинству оценил поступок генерала и отпустил его без всяких условий, для восстановления здоровья по ранению.

  Все это вновь возродило разговоры столичного общества о необходимости начать мирные переговоры с русскими. Одновременно с ними, среди французов поползли слухи о серьезных проблемах здоровья своего императора. Хотя Луи Бонапарт и выходил несколько раза на дворцовый балкон для приветствия собравшихся под ним парижан, на торжественном параде в честь очередной годовщины победы французских войск под Аустерлицем его не было.  

  Здоровье императора действительно оставляло желать лучшего, несмотря на прекращение почечных колик. Камни более не беспокоили правителя Второй империи, но как побочное явление длительных колик возникло воспаление почек.

  Вначале оно протекало в малозаметной форме, но по прошествии времени очагов воспаления стало больше, и они стали набирать силу. Теперь императоров французов донимали не острые простреливающие боли в спине, а болезненное мочеиспускание и высокая температура по ночам, сопровождавшаяся обильным потоотделением. Больной постоянно менял нательное бельё,  послушно принимал прописанные ему врачами пилюли и настои, но выздоровление не наступало. Медики смогли несколько облегчить состояние своего пациента, однако полностью одолеть опасный недуг они не могли. На смену высоким скачкам ночной температуры, пришла пора длительного субфебрилитета. В течение всего времени императора беспокоила головная боль и ломота во всем теле и эта пытка была во сто крат хуже прежней. Наполеон непрестанно пил лимонный сок и всевозможные морсы и не получал облегчения.

- Меня словно поджаривают на медленном огне. Медленно и беспощадно – жаловался он родным, и те охотно верили ему, глядя на исхудалый, с валившимися глазами лик больного. Для выздоровления своего августейшего пациента, врачи настаивали на срочном отъезде императора на юг, где теплый морской климат должен был помочь в борьбе с изнуряющей болезнью. Обычно покладистые и сдержанные перед желанием властителем, на этот раз эскулапы говорили с Наполеоном жестко и безапелляционно. Больному были даны сутки на принятия положительного решения, в противном случае, доктора отказывались дать гарантии на его выздоровление.