Восточней Востока

Техника и в самом деле была очень высока. Может быть потому, что в жанре акварели синтез национальной традиции и достижений мировой художественной культуры происходит наиболее естественно. Среди показанных работ можно было отметить вещи, насколько я понимаю, первоклассные в своем роде. И все же в целом оставалось ощущение какой-то неудовлетворенности, неполноты впечатления. Снова невольно думалось: сколько раз можно писать рыбацкие лодки у причалов, как бы колоритны они пи были? Сколько раз — первый снег на ветках деревьев, неореалистические дворики, крыши, даже «зеленый импрессионизм» или «голубую дверь»? Понимаю, что, наверное, это неправильная постановка вопроса: «сколько раз?» Но такие мысли, может быть, не возникали бы, будь за теми же судами в гавани или заснеженными крышами что-то еще, кроме тонкого чувства цвета и высокой техники. Может быть, слишком старательно искусство «блюдет себя», слишком подчеркнуто стремится быть только искусством и ничем более, слишком ревниво оберегается от всякого рода «политики», «литературы» и прочего.

В картинных галереях, на выставках, в мастерских художников мне посчастливилось видеть яркие, талантливые, истинно прекрасные вещи. И все-таки определенное ощущение кризиса художественной мысли осталось главным. Искусству приходится постоянно «уточнять» свое место в меняющемся мире. И, может быть, нынешний кризис — явление отнюдь не специфически японское — связан именно с очередным «уточнением»…

Гиганты и карлики

Телефонный звонок, которого со страхом и надеждой ожидали в семье Ёкомндзо, владельца ломбарда в токийском районе Сибуя, наконец раздался. Голос в трубке продиктовал условия: если родители хотят увидеть снова своего шестилетнего сына Масатоси, они должны приготовить пять миллионов иен выкупа. «И не подумайте сообщать в полицию, — предупредил говоривший, — иначе ребенок будет мертв. Я позвоню через час…»

Неизвестный не знал одного: в эту минуту полиция уже дежурила у телефона.

Еще рано утром, вскоре после того как семья проводила мальчика в школу, неожиданно позвонил встревоженный учитель Асано-сан: Масатоси не явился на занятия, двое одноклассников видели, как незнакомый молодой человек неожиданно схватил его за плечо и потащил к пешеходному мосту, переброшенному через улицу. «Дерзость преступника и равнодушие токийцев позволили совершить похищение… на многолюдной деловой улице Токио в среду утром», — писала несколько дней спустя газета «Асахи». После часа бесплодных поисков семья позвонила в полицию. Опытные полицейские немедленно заподозрили похищение с целью получить выкуп: такого рода преступления — киднап — становятся все более модными в последнее время.

Всего этого не знал похититель.

Но родители и полиция, со своей стороны, не знали другого — самого страшного: к моменту телефонного разговора маленького Масатоси уже не было в живых. Сразу после похищения преступник оттащил кричащего мальчика («Мне показалось, он борется со своим старшим братом», — объяснил позднее один из очевидцев) в общественную уборную на другой стороне улицы, прикончил его ударами ножа в грудь и шею, затем, оставив тело мальчика в уборной, побежал в ближайшую лавку, купил виниловый пакет, поместил в него труп и сдал в камеру хранения на станции городской железной дороги. «Я с самого начала решил убить его», — признался преступник, девятнадцатилетний юноша из Нагасаки, арестованный вскоре после звонка возле самого полицейского участка.

Завлекательные ужасы кинорекламы

Имя убийцы, как несовершеннолетнего, не упоминалось в печати. Но подробностей, в том числе и представляющих определенный общественный интерес, было приведено немало.

Одна из газет воспроизвела страницу из записной книжки преступника, заранее распланировавшего, как он распорядиться пятью миллионами: двенадцать тысяч иен — на контактные линзы для глаз, пятьсот иен — на прическу, сто пятьдесят тысяч — на квартиру, пятьдесят тысяч — на новый костюм, двести тысяч — на цветной телевизор. Убийца сообщил также, что первоначально он собирался похитить какую-нибудь кинозвезду и даже записал адреса наиболее популярных актрис, включая Саюри Ёсииага и Юрико Хосп, но потом сообразил, что с ребенком хлопот, пожалуй, будет поменьше, чем с королевой экрана. Было замечено, наконец, что дополнительной причиной преступления было желание юнца «доказать» бывшим одноклассникам, третировавшим его как «слабака» и «рохлю», что он — настоящий мужчина.

Убийца признался, что идею преступления он почерпнул из одного виденного им кинофильма.

Не бог весть какое открытие — установить связь между сценами насилия и убийств, заполнившими экраны кинотеатров, и преступлениями, подобными тому, которое было совершено в Сибуя. Не нужно обладать особой зоркостью, не нужно даже быть «свежим человеком», гостем из другого мира, чтобы увидеть, какую реальную общественную опасность представляют собой многие развлекательные иллюстрированные журналы и пресловутые комиксы.

Бьют тревогу педагоги, социологи, литераторы.