Восточнославянская этнография

Но jе мене данас найжалiе,
Што я не мам свиленога дара,
Да даруем кичене сватове (148, с. 172).

У поляков дружки во время сговора или движения свадебного поезда имеют на себе от правого плеча к левому полотенца. У кашубов и чехов невеста дарит жениху, у сербов лужицких — дружку платок или полотенце (38, с. 57; 244, с. 21; 234, 2, с. 244).

Обрядовое употребление полотенец встречается, помимо свадеб, на крестинах, похоронах, по окончании жатвы. В Левобережной Малороссии на могиле парня или девушки прикрепляют к кресту полотенце как знак, что под крестом покоится человек неженатый (96, с. 444). Полотенце бросают на крышу избы, чтобы лен родился высокий (долгий) (11, I, с. 34). В Западной России действенным средством против общественных бедствий считают «обыденные кросна» или «обыденное полотно». Для прекращения засухи крестьянки в один день начистят льну, напрядут его и соткут в один целый кусок полотна известной величины; в случае падежа скота полотно это вешают на кресте, который мужчины ставят по той дороге, по которой более всего ходит скот (92, с. 97, 198).

Г-н Забелин говорит, что свадебный подарок платка означает акт избрания (63, с. 220) — мнение, несомненно, верное в значительном большинстве случаев обрядового употребления платка. Есть, однако, много обрядов, не поддающихся этому объяснению. Г-н Кавелин опоясывание сватов поясом или ручником считает одним из предохранительных средств против чар и порчи (69, с. 208). Мнению этому противоречат некоторые народные рассказы и предания, свидетельствующие, что опоясывание сватов — слишком недостаточная гарантия их безопасности. В Малой России существовал рассказ, что один колдун обратил свадебный поезд в стадо волков. Когда охотники убивали злополучных оборотней, то под волчьей шкурой они находили ручники — знаки достоинства некоторых свадебных чинов (13, с. 31). Мы полагаем, что обрядовое употребление ручников знаменует, подобно обрядовому употреблению пояса, радугу, находившуюся в ближайшем распоряжении облачных дев, превратившихся впоследствии в ведьм. В малорусских сказках прекрасные ручники вышивает мужичка, потом царица, обладающая чудесными свойствами: «Як плаче, жемчуг сиплетця, а як смiетця, так усялi квiтки цвiтуць». В малорусской сказке об Иване Голике говорится о волшебном ручнике, рассекающем пополам человека. Прилетела к Ивану Голику недовольная на него княжна, дочь змея, «зараз виняла з пiд поли рушник з золотими кiнцями, та як махне тим змiевским рушником, так его надвое и разрубила: ноги остались тут (в хате), а туловище з головою изнесло кришу в будинку и впало за сiм верст од будинка» (95, 2, с. 14, 74). По западнорусскому поверью, ведьмы уничтожают молоко у коров посредством полотенца, которое рано утром с наговорами таскают по росе. Как роса убывает из-под полотенца — так убывает у коров молоко (92, с. 126).

Заметка о некоторых вредных свадебных поверьях и обычаях местных крестьян

Вступление в брак у простого народа обставлено многими обрядами и поверьями, большею частью древнего языческого происхождения. Некоторые поверья вполне невинного свойства, и если заслуживают уничтожения, то единственно как заблуждения ума, занимающие в сфере народных воззрений место верного понятия. Есть прекрасные народные обряды, например обыкновение торжественно возлагать на голову невесты венок из цветов: обрученная девушка становится на колени перед столом (в языческой древности — наравне с очагом, игравшим роль жертвенника), склоняет голову, и мальчик с песнями кладет ей на голову венок из барвинков и руты. Некоторые обряды придают только более торжественности и веселия свадьбе, и потому, хотя и не освящены Церковью, имеют полное право на жизнь и распространение. Но в массе народных обрядов и поверий можно указать противоречащие приличию и скромности, вносящие раздор в семью и даже ставящие в опасность человеческое существование. Само собой понятно, что крайние заблуждения простонародной мысли заслуживают прежде всего внимания и искоренения, по крайней мере ослабления или исправления.