Восточные сладости (СИ)

После первых попыток справиться с проблемой медицинскими средствами или биочипами несколько ширванши оказались в коме и не все смогли восстановиться.

Каждый дежурный, вынужденный терпеть эту муку, мечтал найти выход. Но оборот за оборотом они глотали сильнейшее снотворное, помогающее перенести приступы боли. Едва на экранах визоров появлялись завихрения песка — звучал сигнал тревоги. Задраивались воздуховоды и все дежурные смены укладывались в сон, больше похожий на обморок.

Их оставалось все меньше. Полный цикл развития эмбриона был гораздо более длительным, чем промежутки между бурями.

Самки, изнемогая от боли, скидывали детей, катаясь по полу. Те немногие, кому удалось доносить детей, с помощью гибернаторов теряли ориентацию в пространстве и не выхаживали потомство. Тупик.

Не видя другого выхода, Совет постановил ждать.

Промежутки между бурями становились длиннее и, возможно, кто-то доживет до того дня, когда самки вновь смогут приносить потомство.

Вздохнув, Най-Олт выбрался из капсулы и побрел вдоль длинных рядов гибернаторов, внешне напоминающих огромные закрытые цветочные бутоны.

В отсеке дежурного горел свет — несколько светляков лакомились каплями нектара в центре большой сферической колбы.

Рядом лежала тетрадь из листьев дерева ну с записями происшествий на дежурстве.

Тут же стоял сосуд из обожжённой глины с узким горлом, чтобы удобно было пить. В нем дежурные готовили традиционный напиток из листьев кхе. Низкая широкая лежанка позволяла свернуться калачиком под специальной лампой, заменяющей солнечный свет. Для неспящих такая процедура была необходима — активная жизнь требовала больше ресурсов и витаминов.

Еда почти вся была консервированной. Поморщившись, Най выдавил в рот несколько витков пастообразного пюре из водорослей и корней кхаан.

Роботы-добытчики приносили эти полезные корни в изобилии, но ширванши уже устали от их однообразного вкуса и были рады любым изменениям.

Правда, младший дежурный соседнего блока ухитрился выращивать в помещениях кое-какую зелень и грибы, но этого едва хватало на празднования дней появления, да редким приболевшим ширванши.

Открыв тетрадь, Най-Олт принялся просматривать список происшествий:

— Буря…

— Выход из строя трех лап гибернаторов.

— Сползание грунта в пятипалой галерее…

— Буря.

— Смыв робота в подземное озеро, восстановлению не подлежит.

— Буря.

— Буря.

— Появление в зоне обзора неопознанных летающих объектов.

— Фиксация разрыва вьюнкового энерговода.

— Буря…

— Приземление НЛО вне зоны действия аппаратов внешнего обзора.

— Буря.

— Буря.

— Появление в зоне обзора НЛО.

— День появления Кет — Маора.

— Буря.

Прочитав около сорока страниц подобных записей, Най-Олт заскучал и потянулся к кувшинчику — холодный. Фыркнув и облизнув длинным языком ноздри, ширванши потянулся к маленькому кусочку камня. Одна капля маслянистой жидкости на полированную поверхность — и можно ставить кувшин. Напиток будет как раз такой, как нужно — огненно-горячий и пряный.

Потянувшись кончиком хвоста, Най стал рассматривать рисунки предыдущего дежурного — боги не оделили его талантом, но от скуки чем только не увлечешься. В хаотичном нагромождении линий вырисовывались странные виды, высокие травы, похожие на кисточку хвоста лиора, строения с большими отверстиями необычные сооружения…

Увлекшись, Най-Олт едва не упустил напиток, пена поднялась к краю горлышка и первая капля готова была сорваться вниз. Быстрый раздвоенный язык скользнул меж тонких алых губ и слизнул почти кипящую каплю. Что ж, дежурство началось.

Прихлебывая чай из листьев кхе, ширванши приник к окулярам.

Зобейда отослала всех слуг и помощников, заперла кабинет в официальной части дома и укрылась в своих покоях. Она редко это себе позволяла, но последние недели вымотали ее. Спустив звукопоглощающие шторы, окутавшие комнату синеватым полумраком, женщина склонилась над жаровней полной углей.

Кофе. Здесь содержимое кувшинчика было равно расплавленному золоту. Крепкий и черный, с ароматной шапкой пены и маленьким кусочком тростникового сахара.

Сделав глоток, Зобейда потянулась к бокалу ледяной воды. Хорошо. Почти как в юности, в садах ее отца. Не хватает шелеста листвы и щебета редких птичек в золоченых клетках. А еще тонкого пения фонтанов и отдаленной болтовни нянюшек и прислужниц, приглядывающих за женской частью дворца.

Вздохнув, Зобейда открыла небольшую серебряную шкатулку. Повела рукой. На угли жаровни упало несколько кусочков благовоний с Амана. Кондиционеры скоро вытянут неположенные примеси, но пока есть возможность представить, будто она дома, в своих покоях Солнечного дворца.

Щелкнул небольшой брелок, раскрывая короткую аудиозапись, сделанную случайно, перед короткой поездкой к брату, и хранившуюся среди драгоценностей принцессы уже почти тридцать лет.

Журчание воды, звук капель, упавших на каменные плиты…

Во дворе слышен смех братьев и сестер, а мама, налив понемногу кофе в чашки, учит дочь изящно подносить к губам краешек и бесшумно делать глоток.

Запись кончилась, ароматы кофе и благовоний растворились в воздухе.