Восточные сладости (СИ)

— Руэридх, мне нужно только твое согласие. Если ты готов лететь за моей сестрой на край мира, если готов завоевывать ее снова — я помогу. Но если лень или твои замшелые принципы помешают тебе бегать за женщиной и стелиться ковром у ее ног — прощай. Подпиши бумаги и забудь о доме Азилла.

Рори так сжал чайник, что тот лопнул, обдавая градом брызг и осколков еду и недовольного Орама.

— Ты хочешь сказать, что ты дашь ей развестись со мной? Что моя жена сможет выбрать себе другого мужчину?

— А почему нет? — удивленно приподнял брови Орам. — Ты потерял ее любовь. И если моя сестра тебе не нужна — найдется много желающих подобрать из навоза драгоценную жемчужину.

Руэр прохрипел нечто неразборчивое, и, схватив чайник Орама, опрометчиво хлебнул кипятка прямо из горлышка. Поперхнулся, закашлявшись.

Зять спокойно вынул платок, смахнул с простого халата капли и повторил:

— Решай, друг мой. У тебя есть три дня, пока бумаги проходят суд старейшин. Все знают, что ваш брак бездетен. Не позорь мою сестру, дай ей развод — а потом добейся снова, если она тебе нужна.

Бросив на достархан пластиковую купюру, Орам вышел в ровное тепло «улицы».

Рори просидел в чайхане до вечера. Кроме платы за обед, Орам оставил в комнатке сюрприз — подборку семейной хроники, которая активировалась после его ухода.

Вот маленькие Улуф и Орам играют в тени апельсиновых деревьев, растущих в горшках. Вот гордая девочка катит коляску сестрички Джаннэ и кричит на Орама, который пытается заглянуть к спящему ребенку.

Вот Улуф, приподнявшись на носочки, тянет вверх руку с мечом, чтобы срезать заостренным кончиком пакетик с подарком на день рождения.

А вот вся дружная семья вместе. Пикник в саду. Орам, Зобейда, дядя Хамид… Улуф играет в мяч с братом и сестрой и сколько в ней нежности и материнской заботы!

А вот Улуф — юная девушка. Еще робкая и нежная, сидит, опустив на колени рукоделие, и смотрит в окно.

Потом пошли кадры их встречи — на большом приеме по случаю дня рождения принца.

А вот плачущая Улуф на камне у искусственного водопада показывает в камеру легкий звенящий обручальный браслет, который он, Рори, только что надел ей на руку. Какая она тут теплая, живая, утирает слезы и смеется и брызгает на него ледяной водой.

Вот строгая и чопорная церемония бракосочетания. Серьезные лица гостей, дым курений и блеск драгоценностей. Все готовила мать Рори, соблюдая старинные обычаи семьи. До сих пор он считал, что все правильно, но вглядываясь в замкнувшееся лицо невесты, мужчина удивился: неужели это та же девочка, что смеялась, вторя шуму воды?

Потом потянулись другие кадры — годовщина свадьбы.

Похороны отца Улуф. Получение ею сертификата инженера. И с каждым кадром лицо женщины становится все суше, строже, сдержанней. Где же его маленькая звезда?

Руэридх просидел в чайхане один. Чайник меняли раз пять или шесть, еще дважды он выходил по нужде, но в глазах все стоял веселый смех сквозь слезы и брызги воды, летящие в лицо.

Глава 12

После разговора с зятем Орам вернулся в ангар. Сборы были в разгаре, челноки сновали беспрерывно, над полем стоял постоянный гул.

Сквозь привычный шум пробились глухие звуки из темного угла за погрузчиком. Орам подошел ближе — так и знал! Улуф, сжавшись в комок, горько рыдала, спрятавшись ото всех. Брат подошел, обнял, прижал к своему сердцу — сестра тихо нырнула ему под мышку и затихла, всхлипывая, и сморкаясь в платок.

— Сестричка, не плачь. Все будет хорошо, поверь мне.

— Я знаю, Орам… Но почему тогда мне так больно?

— Потому что ты тоже оставляешь здесь кусок жизни, той, которая не повторится.

— Да… Наверное, ты прав, — отстранившись старшая дочь рода Азилла поправила прическу, промокнула уголком платка покрасневшие глаза.

— Поезжай домой, — успокоено сказал ей Орам. Если женщина начала прихорашиваться, значит, все плохое уже позади. — Сейчас будем грузить медицинские отсеки, здесь будет Джаннэ, а маме, кажется, нужна помощь.

Улуф засмеялась неловкой попытке брата отправить ее под крылышко родительницы. Благодарно чмокнув его в подбородок, она ушла к своему скакуну.

Орам вздохнул. Они с Аминой не встречались уже неделю — он приходил, когда жена спала, она уходила, когда он еще спал.

Правда, муж регулярно находил в карманах пакетики с леденцами или орехами. Несколько раз ему подавали горячий обед или чайный набор в самую круговерть рабочего дня. Чайный прибор был с трогательным маленьким белым цветочком на блюдце.

В ответ он старался приходить домой ночевать, чтобы прижаться к нежному телу, вдохнуть успокаивающий свежий аромат и погрузиться в легкий, возвращающий силы сон.

К утру он так мощно подгребал к себе супругу, что, когда просыпался — обнаруживал, что утыкается лицом в маленькую смуглую грудь с кофейными сосками. А его руки оказывались в ее шароварах или под задранным подолом длинной ночной рубашки.

С каждым днем бороться с желанием становилось все труднее.