Восточные сладости (СИ)

— Получается, здесь вполне можно устроить торговую факторию и несколько ферм по разведению крупного рогатого скота. Хевронцы будут рады.

— Госпожа, — Амина смущенно закусила губу, — старейшины взяли капельку моей крови. Все дела они будут вести только с женщинами семейства Азилла.

Зобейда захлопала в ладоши от восторга:

— Амина! Ты сделала это! — пожилая женщина, всхлипывая, закрыла лицо руками, по ее лицу потекли дорожки жгучих соленых слез. — Теперь мы можем вернутся на Аман! Теперь можем! — проговорила уверенно, обнимая растерянную девушку.

Невестка тотчас позвонила и велела принести чай. Потом, когда принцесса немного успокоилась и даже умылась, Амина спросила о том, что ее встревожило:

— Госпожа, значит, мне придется остаться здесь? — девушка печально опустила уголки губ, — Мне бы хотелось повидать родных.

— Нет, — успокоила невестку Зобейда, отпивая глоточек горячего чая с имбирем. — Полагаю, здесь останется часть специалистов, которые пожелают жить в фактории или работать на фермах. Думаю, тебе будет достаточно официально представить ширванши свою преемницу и изредка связываться с ними по комму. Самое главное, что они готовы работать только с нашей семьей! — глаза принцессы победно засверкали.

— А что же будет с остальными колонистами? — Амина понимала, что теперь колонизация планеты прекратится. Ширванши не готовы позволять людям осваивать ресурсы своей планеты бесконтрольно.

— Хевронцев мало, так что, думаю, они останутся здесь. Степи для них привычны, а леса появятся на этой планете не скоро. Возвращаться придется Кордове и части аманских кораблей. Впрочем, это уже заботы Орама.

Зобейда не успела договорить, как на ее запястье замерцал сигнал вызова. Амина удивленно приподняла брови: для конфиденциальности разговора она прикрыла кабинет всеми возможными щитами.

Принцесса бросила взгляд на запястье и ее брови поползли вверх:

— Сальма?

— Да светит тебе солнце любви Трех Первых, Зобейда! — прозвучал в ответ женский голос.

— Откуда ты звонишь? — по прежнему изумленно спросила принцесса.

— С орбиты.

— С орбиты?

— Светлейший Сомади иль Анджан ильдур Сомейни, отправил в дар своему внуку моих девочек.

— Твоих девочек? — Зобейда встряхнулась, поймав себя на том, что повторяет за старой подругой словно попугай. — Моему Ораму?

— Я сейчас директриса «Школы Ульмисуль», — буркнула присмиревшая Сальма. Приподнялась: — Так где сейчас Орам-бей? Его комм не отвечает.

— Орамазад сейчас на орбите, занимается транспортировкой реактора, — ответила Зобейда, взяв себя в руки. — А много у тебя «Ульмисуль»?

— Два десятка. Имеет смысл сейчас искать встречи?

— Через… — Зобейда бросила взгляд на хронометр: — Три часа он будет в столичном куполе.

— Сможете принять моих девочек?

— Сможем, — Зобейда вновь вернула лицу привычную невозмутимость. — Когда вас ждать?

— Через восемьдесят минут.

— Обед?

— Для начала хватит чая, — Сальма помолчала, и ее строгое лицо на минуту смягчилось: — У меня есть пакет и для тебя, Зобейди.

Принцесса немного неуверенно улыбнулась — ее давно никто не называл детским именем:

— Ждем вас, Сальми.

Связь прервалась.

Выдохнув, Зобейда потерла лоб, отпила уже остывшего чаю и объяснила невестке новости:

— Мой отец сделал Ораму щедрый дар: прислал два десятка воспитанниц «Школы Ульмисуль» вместе с наставницей.

— Кто это?

— Это благородные сироты, обученные, как лучшие помощники и телохранители. Сиятельный Сомади иль Анджан ильдур Сомейни таким образом высказал доверие своему внуку, а заодно и всей нашей миссии.

— Нужно приготовить покои?

— Подойдет большая комната с кроватями и парой санблоков, девочки привыкли к скромным условиям. А их директрису я приглашу пожить со мной. В детстве мы дружили.

— Я распоряжусь, — Амина вышла, а принцесса позволила себе на миг закрыть глаза и вознести благодарственную молитву Трем Первым.

Через полтора часа Зобейда и Сальма уютно устроились на низком диване, попивая душистый чай с лепестками жасмина. Через несколько вежливых глотков наставница Школы положила на столик большой запечатанный пакет:

— Сиятельный Сомади иль Анджан ильдур Сомейни поручил мне передать этот пакет своей возлюбленной дочери Зобейде иль Сомади ильдур Азилла.

Зобейда склонила голову, скрывая блеснувшие в глазах слезы, благоговейно коснулась пестрого платка, в который был упакован дар:

— Да одарят Сиятельного здоровьем и долголетием Трое Первых за его милости ко мне, недостойной!

Пакет принцесса откроет в одиночестве, а пока обсудит со старой подругой общих знакомых, узнает дворцовые сплетни и расскажет о своей гордости: о детях!

Между тем Улуф окончательно приняла решение: она не может быть одна. Ей не хватает по ночам крепких мужских объятий, ей нужен дом, наполненный топотом детских ножек! А приняв решение, начала его воплощать: небрежно сообщила всем и каждому, что собирается на тренировку в большой зал.