Восточные сладости (СИ)

— Поверь, я не перестал любить тебя, моя звезда. — Руэр сел рядом и вновь поймал ее грустный взгляд. — Я хочу рассказать тебе о своих страхах, которые помешали нам создать семью. А потом, если захочешь, расскажешь мне о своих.

Улуф неопределенно пожала плечами: неясные страхи точили ее очень давно, с тех времен, когда она еще и не думала о замужестве.

Они с мужем оба родились и выросли на астероиде, под сверкающим энергетическим куполом. С детства слышали рассказы об опасных излучениях и крайне истощенных ресурсах.

Но Руэридха как мужчину мало интересовал другой аспект: на астероиде боялись рожать детей еще и потому, что жесткое излучение космоса играло с людьми жестокие и горькие шутки. Улуф не повезло, она знала, видела, какими могут быть последствия.

Однажды ее мать вызвали в местный госпиталь к ее подруге, и Зобейда взяла старшую дочь с собой. Измученная родами женщина лежала в палате, заливая подушку слезами, а рядом, в прозрачном боксе, подключенный к аппарату искусственного дыхания, лежал младенец. Его слишком большая голова и сжавшееся скрюченное тельце напугали Улуф до немоты.

Через несколько дней она узнала, что младенец умер, а бедная женщина отказалась впредь заводить детей. Совсем. Что же сравнится с ее ужасом родить ребенка и потерять?

— Когда твой брат позволил нам пожениться, он предупредил, что считает меня недостойным своей сестры. И в моем сердце поселилась неуверенность.

Рори пригладил непривычно короткую стрижку и вновь уставился на Улуф своими темными, как сливы, глазами:

— Тебе не понять, как знаменита твоя семья на астероиде. Твой отец спас всех от голодной смерти, а мать вообще принцесса. Поэтому я начал работать, работать, как проклятый, чтобы заслужить не меньшее уважение со стороны соотечественников. Уважения я добился, — в голосе мужчины послышалась горечь. — Но потерял твою любовь.

В сердце женщины шевельнулась жалость. А мужчина продолжал:

— Когда ты потребовала развода, я пошел к твоему брату, — Руэр невесело усмехнулся. — Он был добр. Приставил ко мне двух сифаров, загрузил работой, помогал прятаться. Только вот я не могу без тебя, моя Улуф.

Руэридх поднял на жену глаза, горящие внутренним светом. Она положила подбородок на колени и смотрела на него, точно маленькая девочка. В ее светлых глазах было такое удивление, словно она увидела блестящего жука или большую бабочку с невиданными прежде крыльями.

— Я прятался в углах и коридорах, чтобы слышать твой смех, видеть как ты идешь, потряхивая косами. — Махнув безнадежно рукой, Рори продолжил: — Лежа в своей одинокой постели я мечтал о тебе. Я хотел бы построить для тебя дом, в котором ты могла бы выходить босиком на теплую землю и играть с нашими детьми в саду под настоящим небом.

Еще раз махнув рукой, Руэридх встал:

— Прости моя принцесса, если я тебе неприятен, я ухожу.

— Постой, Рори, — окликнула его Улуф, когда он почти подошел к двери.

Она встала с неудобных матов и подошла к нему ближе:

— Ты обещаешь построить такой дом?

— Обещаю, моя принцесса!

Улуф неторопливо подошла ближе, закинула тонкие руки на крепкую шею мужа и приникла к его груди, слушая бешеный стук сердца:

— Тогда я согласна быть твоей всю ночь до рассвета, — пробормотала она, уткнувшись в твердую мужскую грудь. — Но с одним условием! На рассвете ты попросишь дядю Хамида соединить нас снова законным браком.

— Для тебя все что угодно, моя принцесса! — Руэридх подхватил жену на руки и разблокировал дверь.

— А если бы я отказалась, ты бы ушел? — спросила зацелованная до синяков Улуф на рассвете, перебирая пальчиками пряди волос мужа.

— По твоему слову — ушел, но всегда был поблизости, чтобы отгонять молодых нахалов, пускающих слюни на мою звезду.

— Да ты ревнуешь! — удивилась женщина, приподнимаясь на разворошенном за ночь ложе.

— Еще как! — ответил Руэридх, любуясь своей растрепанной, а потому уютной и домашней женой.

О прошлом они молчали. Дружно решив начать все сначала, под новым небом, под новым солнцем.

Эпилог

Огромные двери Хрустального зала распахнулись перед родом Азилла. Они ровной шеренгой вошли в пустой зал. Так на Амане было принято чествовать победителей — пустой зал, украшенный праздничными огнями. В воздухе витали ароматы цветов и благовоний. Звучала негромкая музыка, доносящаяся издалека.

Орам оглянулся, рассматривая пышное окружение: он много слышал об этом зале, часто видел его на фотографиях и открытках, но никогда в живую. Теперь он понимал величие инженерного замысла, и в его голове возникали десятки идей, способных превратиться в новые изобретения.

Он невольно сжал руку жены, сокрушаясь, что на нем сейчас роскошные одежды, принятые во дворце Светлейшего. И нет на поясе потрепанной записной книжки, настроенной на голосовые команды.