Восточные славяне накануне государственности

Что же касается «имени» первого из трёх славянских правителей, названных ал-Мас’уди, и его семантики – ад-дайр – «<правитель> духовного центра, места нахождения храма ас-сакалиба», а также следующего за рассказом о «трёх славянских правителях» рассказа о славянских языческих храмах, которые соблазнительно связать с широко известными храмами балтийских славян, то их в свете всего вышесказанного также следует искать, увы, не в Балтийском Поморье, а где-то в Центрально-Восточной Европе. Например, в Прикарпатье, где последние исследования выявили значительный славянский культовый центр с рядом значительных храмов (Русанова, Тимощук 2007).

Таким образом, подытоживая сказанное, мы видим, что весь контекст рассказа ал-Мас’уди о в. линана связан с Центрально-Восточной Европой, граничащей с Венгрией, владениями франков и Византией. Именно здесь, а вовсе не на Балтийском Поморье и надо искать в. линана. Ни ал-Мас’уди, ни кто-либо из его предшественников или современных ему авторов, а равно и последующих авторов вплоть до XI–XII вв. не знал о существовании Балтийского моря и ни разу не упомянул его. Не знали арабские авторы того времени и ни о каких народах, живших в районе Балтийского моря и вообще севера Восточной Европы (Галкина 2002: 72–81; 2006: 204–207 и др.).

Отождествление в. линана ал-Мас’уди именно с восточноевропейскими волынянами (Ключевский 1987: 122–124; Westberg 1898: 47; Третьяков 1953: 298; Labuda 1948: 203–225; Фроянов 2001: 724–727; Войтович 2006: 8—11) представляется на сегодняшний день наиболее убедительным.

Д.Е. Мишин подверг его критике, указывая на то, что «поиск в. линана на Волыни, однако, наталкивается на ряд возражений. Можно ли поручиться, что в первой половине Х в. славяне Центральной Европы или славяно-германского региона (именно оттуда получил, по мнению Д.Е. Мишина, ал-Мас’уди информацию о в. линана. – М.Ж.) ещё помнили о событиях на Волыни приблизительно четырёхвековой давности (господство дулебов до прихода аваров)? Такое, конечно, возможно, но почему тогда название народа выступает не в оригинальной, употреблявшейся тогда форме, а в другой, которая появилась позднее, в иных исторических условиях?» (Мишин 2002: 66). Эти сомнения учёного безосновательны, так как основаны на том, что он следует за распространённым в историографии, но неверным отождествлением дулебского и волынянского союзов и отнесением его к доаварскому времени. На деле же союз волынян как раз и пришёл на смену дулебскому, разгромленному аварами и существовал позже аварского нашествия.

Отождествление в. линана ал-Мас’уди с восточнославянскими волынянами подтверждается уникальным сообщением «Баварского географа» – анонимного памятника, созданного, как показал А.В. Назаренко, в швабском монастыре Райхенау в 70-х гг. IX в., в период нахождения там Мефодия со своими учениками, от которых и была, возможно, получена его автором столь подробная информация (или какая-то её часть) о множестве славянских этнополитических объединений в Центральной и Восточной Европе (Назаренко 2001: 51–70). В этом источнике говорится: «Сериваны – это королевство столь [велико], что из него произошли все славянские народы и ведут, по их словам, [своё] начало» (Назаренко 1993: 14; 2001: 54–55).

Наиболее убедительным является объяснение названия сериваны (Zerivani) от слав. *Čьrvjane (Lehr-Spławiński 1961: 265; Назаренко 1993: 34–35. Коммент. 40) – червяне, что говорит о том, что это «королевство» (regnum) следует помещать в районе летописных Червенских градов (Labuda 1948: 203–225; Горский 1997: 277–278; Крип’якевич 1999: 29, 81, 84; Войтович 2001: 818–822; 2006: 23), т. е. на Волыни. Рядом с Zerivani/червянами в «Баварском географе» названы и собственно волыняне – Velunzani (Назаренко 1993: 14; 2001: 54–55). Это объясняется сложным характером структуры памятника: в нём зачастую вперемешку названы славянские этнополитические объединения разного уровня без какого бы то ни было их разграничения.

Червенские грады упоминаются в летописи в связи с событиями конца Х – начала XI в. (ПСРЛ. I: 81, 150; ПСРЛ. II: 69, 137). Позднее в этом регионе существовала Червенская земля, упоминаемая в Ипатьевской летописи (ПСРЛ. II: 746). Та же летопись называет и жителей этой земли – червян (ПСРЛ. II: 487). Возникновение самих этих понятий, точнее, названия, очевидно, следует относить к гораздо более раннему времени – к эпохе, предшествовавшей формированию городов-государств, называвшихся в древнерусских источниках в своём территориально-политическом значении землями. По всей видимости, жившее здесь славянское «племя» червян при произошедшей на рубеже X–XI вв. смене общественно-политического устройства – возникновении городов-государств (Фроянов, Дворниченко 1988: 39–40) – дало название новому политическому объединению, возникшему в регионе, – Червенской земле.