Восточные страсти

Император опустился на свои мягкие подушки и заговорил. Он говорил по-английски, заботясь о благе доктора из Соединенных Штатов.

— Хорошо, что император Даогуан унесся из этой комнаты. У него очень нежное тело, и маловероятно, чтобы он смог перенести ужасный вкус таинственного лекарства. Но, думаю, доктор Мелтон, сейчас его разбирает любопытство, — ведь останься он тогда с нами, он имел бы шанс впервые за всю свою долгую жизнь выпить лекарство. Я непременно расскажу ему о своих ощущениях, так что он узнает, как много потерял.

Мэтью всмотрелся в лицо собеседника и вдруг понял все — от начала и до конца. Император вынужден был идти на эти смешные уловки, дабы перехитрить предрассудки, традиционно окружавшие его трон и создающие массу препятствий и ему, и тем, кто ему служил. Доктор почувствовал себя увереннее и поклонился больному, а потом, не в силах сдержать улыбки, произнес:

— Я вернусь через четыре часа.

— Хорошо, — сказал император, — может быть, к тому времени у меня наберется достаточно сил, чтобы поболтать с вами. Мне весьма приятно, что вы согласились приехать в Срединное Царство, чтобы послужить нам и нашему народу.

И тут, к удивлению Мэтью, он обнаружил, что ему тоже весьма приятно оттого, что выбор в профессиональной карьере был сделан правильно.

III

Доктор Мелтон не мог бы назвать того, что он в тот день ел. Его пониманию доступно было лишь одно: порезанная на мелкие кусочки пища была божественно вкусна. Он смог различить вкус имбиря, аромат цитрусовых, несколько других вкусовых оттенков показались ему знакомыми, — однако названия этих яств ускользали от него. Еду в общую комнату его апартаментов подавал облаченный в пижаму официант, раз за разом появлявшийся с очередным лакированным блюдом. Казалось, этому не будет конца.

Напротив него за столом сидела У Линь, которая легко и изящно манипулировала своими палочками и, по-видимому, была уже на короткой ноге со всеми этими диковинками, несмотря на то что имела тоже не слишком богатый опыт пребывания в императорском дворце Запретного города.

— Вам следует отнестись к вчерашнему поведению императора как к попытке соблюсти приличия, — говорила она. — Считайте это способом обойти традиции и древние установления с помощью притворства и отговорок.

— Разумеется, — отвечал доктор, уплетая некое кушанье, в котором подозревал утку, обильно приправленную устричным и омаровым соусом.

— Когда я была в Америке, — продолжала У Линь, — мне все казалось новым. Традиции там менее важны, чем образование. Если кто-то добился своей цели, почти никому не интересно, соблюдал ли он при этом традиции. В Срединном же Царстве все наоборот. Для нас обычай — это все. Что же касается результатов, к которым стремятся люди, — они сравнительно второстепенны.

— И поэтому страна так медленно развивается? Поэтому Срединное Царство так отстает от других, цивилизованных народов?

У Линь в раздумье кивнула.

— Иностранцы с трудом верят, что в этой стране когда-то изобрели порох. Именно здесь люди додумались до печатного станка, здесь появились первые книги. Сотни изобретений, которые они ставят выше прогресса. Вы никак не можете понять, что вы — бросив вызов традиции, — подвергали себя ужасному риску. Император Даогуан, едва ли не самый цивилизованный человек во всем царстве, понял это раньше других. Если бы он тогда не вмешался и не позволил вам лечить его так, как вы считали нужным, вам пришлось бы поплатиться головой за свое безрассудство.

— Это, — тоном внушения произнес Мэтью, — я понимать решительно отказываюсь. Неужели вы хотите убедить меня в том, что я мог бы потерять голову, потому что осмелился прибегнуть к своим профессиональным познаниям, обследовал пациента и собирался дать ему лекарство?!

— И это совершенно очевидно, — столь же твердо заявила У Линь. — Рядом находилась принцесса Ань Мень, которая постаралась бы прийти вам на помощь, но если бы императорские лекари разволновались по-настоящему, то удержать от расправы команду телохранителей было бы невозможно. Вам бы определенно отрубили голову. Но император — человек мудрый. Он избавил вас от боли и унижения и поддержал ваши действия. И даже если бы он не смог излечиться от своего недуга, — а сейчас, кажется, он действительно выздоравливает, — вам бы уже никто не посмел бросить упрека.

— Но как же возможно, — не унимался американец, — чтобы целый народ жил в такой отсталости? Ведь сейчас, в конце концов, 1845 год, а не средневековье.

— В Срединном Царстве никто не имеет понятия о том, что такое средневековье. Никто не видел, как выглядит западный календарь. Время чудесным образом застыло в этой стране. Здесь мужчины и женщины работают как тягло, тащат за собой плуг по полям. Жизнь стоит мало, и все заглядывали в лицо смерти.

Он вздохнул, стараясь настроиться на размышления об удивительной стране, когда послышался стук в дверь и в комнату вошла служанка с огромным свертком. Совершив катоу, она положила его к ногам Мелтона.