Вот и я, Люба!

"Может все же терпела и глаза на все закрывала ради детей? Вот какие они у нас все ладные и хорошие получились. У нас получились теперь даже как-то странно звучит, потому что и дети всегда были только моими. Толян постоянно орал, дескать, сама нарожала — сама и расхлебывайся! Боже, Люба, жизнь лично-бабскую свою ты все же профукала. Не было у тебя с Анатолием никакого женского счастья. Материнское вот оно сейчас рядом с тобой, а остальное ты как в грустно-ироничном выражении универсальности качеств современной женщины: "Я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик".

— Мам, а правда Степан Григорьевич — классный, да? Жаль, что отец у нас не такой, — вздыхая, шепчет мне на ушко Анюта.

Я глажу свою проницательную дочь по головушке и целую её в макушку.

— Все, доча, ерунда! Главное, я уверена в том, что Евгений твой точно наш парень. Вон как весь танец на тебя поглядывает, — в ответ шепчу Анечке.

— Мамуль, а можно я приду к тебе пошептаться?

— Конечно же, можно. А вы с Женей в какой комнате спите, Анюта? Вероятно, в моей вам Алёна постелила?

— Ты чего мам? — удивленно в глаза мне смотрит Аня и говорит в самое ухо. — Мы ещё ни разу вместе не спали. Женя категорически против. Он считает, что все только после официального оформления отношений. Давай об этом и пошепчемся, а? Страшновато мне что-то.

— Хорошо, жду тебя, моя малышка.

Только успеваю ответить Ане, как запыхавшиеся Дима и Миша зовут нас на улицу, где они расставили фейерверк. Быстро одевшись выходим гуртом.

Во время вспышек разноцветных огненных цветов и фонтанов парни нам всем раздают еще и бенгальские свечи. Мы все весело кричим "С новым годом!" и обнимаемся.

Последним меня обнимает Степан и не выпускает из своих рук, пока мы не возвращаемся в дом, где уже просто пьём чай и болтаем.

Перед тем как разойтись на сон Дима с Алёной решаются корректно уточнить.

— Мама, как я понимаю, — спокойно произносит Димка, — вам можно стелить и в одной спальне. Да?

Я даже не успеваю ответить на вопрос сына, как в разговор вступает Степан.

— Эээ, нет, ты, Дмитрий, мать в краску не вгоняй, а то на неё падеж может напасть, — вместо меня, смеясь, говорит Степа.

— Что, извините, может напасть? — удивленно уточняет сын мой.

— Неважно что. Не надо смущать маму, она же девочка все же! Стелите нам в отдельных комнатах. Так у вас будет возможность перед сном устроить ей допрос с пристрастием, — хохоча поясняет Степа и уводит Диму от меня.

Успеваю только в их спины пожелать спокойной ночи.