Вот и я, Люба!

— Люба, мы хотим, чтобы ты забрала свое заявление из полиции, и чтобы дело на Анну закрыли, — свекр произносит без тени сомнения слова, от которых у меня глаза лезут на лоб. — Ты же понимаешь, Анна уже не молодая, ей в колонию никак нельзя. Она там погибнет.

На последние слова свекра меня так и подмывает сказать, что может именно в колонию АнВасе надо, пусть попытается там установить свои порядки. По фени, думаю, у неё ботать отлично получится.

— Не могу Вам ничем помочь. Я никакого заявления не писала, потому что не имею никакого отношения к данному объекту, — отвечаю коротко.

— Вероятно, я неправильно выразился, — как можно более примирительно старается говорить отец Анатолия. — Ты же все прекрасно понимаешь, и мы тоже. Дмитрий ваш общий с Анатолием сын и наш внук. Значит, это все же наше личное внутрисемейное дело. Ну, неужели мы не сможем сами во всем разобраться?

Смотрю на свекра и мне его искренне жаль становится. По сути своей он не такой уж и плохой человек. Их пара со свекровью мне всегда напоминала героев сказки Пушкина "Сказ о рыбаке и рыбке". Анна Васильевна всю жизнь лезла вон из кожи, чтобы быть Владычицей морской. Муж жене своей не перечил, мочаливо поддакивал, работал и домашние дела ещё тащил, потому как владычица его не считала нужным марать свои рученьки.

Пожалев старика мысленно, вслух говорю то, что должно, поставить точку в нашем разговоре.

— Я правильно понимаю, Вы считаете, что организация группы лиц для поджога частной собственности и нанесение ущерба бизнесу частного лица — это личное дело? — произношу, недобро хмыкая и похохатывая.

— За чем ты, Люба, так оскорбительно говоришь и ещё смеёшься над нами, — насупив брови, запальчиво говорит Дмитрий Юрьевич.

— Говорю, как есть, уважаемый свекр, больше мне добавить нечего, кроме того, — стараюсь быть совершенно спокойной. — что каждый должен отвечать за свои дела и поступки.

— Заговорила она как, — вступает в разговор Анатолий. — Про дела и поступки нам тут морали читать решила. Да, это ты, с-с-с-…зараза, во всем винота. Из-за тебя меня и мать уволили. И если бы ты, Любка, не была такой жадной паучихой, то ничего бы и не произошло. Отдала бы мне половину, и разошлись, как в море корабли. А ты…