Вот и вся любовь

…В Торе меня больше всего — до обожания! — привлекают две вещи. Прежде всего — соблюдение Святой Субботы. «Следует не только тщательнее, чем обычно, помыться (не говоря уж о том, что тщательно промыть жилье и одежду), но проследить, острижены ли хорошо ногти на руках и ногах и постричь их… Приготовить вкусную, здоровую и, разумеется, кошерную пищу, чтобы в Субботу только подогревать ее… Всю Святую Субботу проводить в недрах своего семейства, любуясь им и отдыхая взглядом на нем… Принимать желанных друзей и родственников и посещать их… Чувствовать себя королем в королевстве, которое создал своею мыслью и своими руками… Ощущать радость творца, любующегося своим творением».

Братцы! Да ведь это то, благодаря чему евреи, как народ, и выжили! Представляете: всю неделю надо изворачиваться, выгадывать, считать, беспокоиться… Всю неделю чувствовать свою «второсортность» или положение изгоя… Словом всю неделю — стресс. Суббота — полное расслабление. И это регулярно, систематически, уже в генах зафиксированное стремление к расслаблению (кайфу, нирване, называйте как хотите)…

…И второе в Торе — еврейская семья. Если что и стоит смотреть в Израиле, так это, конечно, не бриллианты на фабрике (хотя я с удовольствием вижу тебя с бриллиантами в твоих розовых ушках и с высоко поднятыми над беленькой шеей — увы, уже не шейкой, правда? — твоими чудными когда–то цвета свежего меда волосами) — так вот стоит смотреть только семью верующих где–нибудь на прогулке или по дороге в синагогу в субботу. Это целая поэма! Чудо! Я уже всем уши прожужжала, так же, как ты своим теперешним Горьким.

А читаем мы одинаково: читаю сейчас Чарскую и Платонова одновременно. Что за чудо «Семка!» Никогда раньше не спотыкалась до самозабвения на этом рассказе! Читаю тоже порциями, чтобы наподольше растянуть. И вперемешку: уж больно много масла и сахара в Чарской, уж больно сухая ложка платоновской прозы рот дерет. Вот и все мои новости.

Как–то там у тебя моя любимица Средненькая? Мало пишешь о детях, а это же главное в твоей душе. Напиши, душка! (Я уже усваиваю язык Чарской.) Будьте здоровы! Привет Ленечке, пусть–таки он чтит Святую Субботу.

Ваша Е. Н.

Пишу, как всегда, на «воле», поэтому каракули.