Вот я

— Помнишь, ты вышла из ванной и минут двадцать не могла заметить записку, которую я начертил в масле у тебя на тарелке?

— "Мои помаслы о тебе".

— Ага. Тупейшая шутка. Прости за то.

— Если бы мы сидели ближе к огню, ты бы, может, и спасся.

— Ну да, трудно толковать лужицу. А, ладно. В другой раз мой "замасел" будет получше.

— Другой раз — это сейчас, — сказала Джулия, с намеком и с призывом.

— Что ж, мне теперь сбивать сливки? — И подмигнул: — Сбивать?

— Да, я поняла.

— Твоя мягкость сделает честь любому маслу.

— Так скажи мне что-нибудь хорошее.

— Я знаю, что ты думаешь: масляные шуточки, молочные!

Это вызвало смешок. Джулия неосознанно попыталась скрыть желание рассмеяться (не от Джейкоба, а от себя), и неожиданно ей захотелось привстать через стол и коснуться его.

— Что? Не справляюсь?

Еще смешок.

— Масло предшествует эссенции.

— Вот тут не поняла. А что скажешь, не перейти ли нам к шуткам про хлеб? Или, может, даже к диалогу?

— Выдоил досуха?

— Пощади, Джейкоб.

— Да я просто квашу!

— Вот это лучшая из всех. Определенно на ней-то и надо остановиться.

— Ну, чтобы развеять всю это молочницу: я ведь самый веселый парень из всех, кого ты встречала в жизни?

— Только потому, что Бенджи еще не парень, — ответила Джулия, но его всепоглощающая спешка и всепоглощающая потребность быть любимым подняли в ней волны любви, уносящей в океан.

— Людей убивает не оружие, людей убивают другие люди. Тостеры не жарят тосты, жар жарит тосты.

— Тостеры жарят хлеб.

— Кефир-циент погрешности невелик!

Что, если она даст ему сполна ту любовь, которая ему нужна и которую ей необходимо отдать, если она скажет: "От твоего ума мне хочется тебя касаться?"

Что, если он смог бы удачно отшутиться или, еще лучше, промолчать?

Еще бокал розового.

— Ты украл часы с комода! Я внезапно вспомнила!

— Я не крал часов.

— Крал, — сказала Джулия, — это точно ты.

Единственный раз в жизни он изобразил голос Никсона:

— Я не жулик!

— Ну, ты определенно им был. Там лежала мелкая грошовая чепуховина. После того как мы кончили. Ты подошел к комоду, остановил часы и сунул их в карман пиджака.

— Зачем мне это понадобилось?

— Ну, наверное, должно было показаться романтичным? Или смешным? Или ты пытался предъявить мне свидетельство своей непредсказуемости? Я не знаю. Вернись туда и спроси себя.

— Ты точно меня вспоминаешь? А не другого какого-то парня? Другую романтическую ночь в отеле?

— Никогда не было у меня романтической ночи в отеле с кем-то еще, — сказала Джулия то, что не нужно было говорить и не было правдой, но ей хотелось угодить Джейкобу, в этот момент — особенно. Ни он, ни она не знали, сделав лишь несколько шагов по невидимому мосту, что мост никогда не кончится, что весь остаток их совместной жизни каждый шаг к доверию будет требовать следующего шага к доверию. В тот момент ей хотелось угодить Джейкобу, но так будет не всегда.

Они просидели за столом до тех пор, пока официант покаянно не объявил, что ресторан закрывается до утра.

— Как назывался тот фильм, который мы не смотрели?

Им теперь нужно было идти в свой номер.

Джейкоб положил сумку на кровать, как и в тот раз. Джулия переставила ее на ступень в изножье, как в тот раз. Джейкоб вынул косметичку.

Джулия сказала:

— Понимаю, что не надо, но интересно, что сейчас дети делают.

Джейкоб усмехнулся. Джулия переоделась в свою "соблазнительную" пижаму. Джейкоб наблюдал за этим, не замечая никаких перемен, произошедших с ее телом за десять лет с их последнего приезда, потому что с тех пор он видел ее тело практически каждый день. Он до сих пор, будто подросток, украдкой бросал взгляды на ее груди и бедра, до сих про фантазировал о том, что было реальным и принадлежало ему. Джулия чувствовала, что он ее разглядывает, и ей это нравилось, поэтому она не спешила. Джейкоб переоделся в трусы-боксеры и футболку. Джулия подошла к умывальнику и ритуально запрокинула голову — старинная привычка, — изучая себя и осторожно оттягивая нижнее веко, будто собиралась вставить контактную линзу. Джейкоб вытащил обе зубные щетки и выдавил на каждую зубной пасты, затем положил щетку Джулии вверх щетиной на раковину.

— Спасибо, — сказала она.

— Не. За. Что, — ответил Джейкоб дурашливым роботским голосом, совершенно беспричинное включение которого могло быть только отражением беспокойства о тех эмоциях и действиях, которых они от себя вроде бы ожидали теперь. Или Джулии так показалось.