Вот стою, держу весло...

А потом начался следующий торг: тамкары настаивали на продаже меня в собственность храма сроком на три года. Типа в рабство. Или как приложение к лодке, или в качестве строителя новых судов. Между ними не было единства, хотя желали они и того, и другого одновременно. Различие касалось лишь того, чего эти люди хотят в первую очередь, а чего во вторую. Причём цену сразу назначили заоблачную – двенадцать мин серебра.

Я посмотрел на старосту и отрицательно помотал головой, поэтому тот от предложения отказался. Зато согласился отдать меня в экипаж судна, которое отправится в поход, за те же двенадцать мин, но уже меди. Это потому что я кивнул. Ну а что? Мне в общине комфортно. Кормят, одевают, обстирывают – не жизнь, а мечта. А что приходится работать? Так я всю жизнь работал. И инженером, и землекопом, и дворником. Испугали ежа голой задницей! Зато нет нужды хлопотать о том, чего даже предположить не могу в этих незнакомых мне местах и временах.

Ну а сходить в поход с торговой миссией я не против – это, в конце концов, интересно. Тем более, что против прошлогодней цену за мои услуги назначили двойную. Похоже, не простым гребцом собираются назначить.

Староста же поступил разумно, потому что на стапелях в общинных сараях проходят сборку ещё несколько лодок той же конструкции. Четыре, если точно. Сам видел, когда меня приглашали для консультаций. Или авторского надзора – проект-то мой. И к моменту завершения половодья не меньше трёх из них наверняка спустят на воду. Можно будет продать и дождаться готовности четвёртой для нужд общины.

А у меня возникла техническая проблема. Оказалось, что узкая лодка при боковом ветре охотно ложится на борт. Не сама по себе, а если поставить парус. Можно, конечно решить этот вопрос, положив на днище побольше балласта, но он притопит судёнышко, уменьшив и без того скромную грузоподъёмность. Если приделать киль, то станут непроходимы мелкие места, которых на Евфрате много, а вынимающийся киль – шверт – сейчас уже не приделать, потому что колодец для него надо предусматривать ещё при проектировании.

Правда, если использовать даже очень маленький парус, который лодку не опрокидывает, кораблик неплохо бежит, но против течения в верховьях Евфрата не пройдёт.

* * *

После продажи первой лодки община приступила к посевной. Мы рыхлили землю мотыгами с деревянной рабочей частью. Земля здесь податливая, но площади большие, поэтому трудились от рассвета и до упада. Женщины сеяли ячмень, пшеницу и что-то незнакомое. Назвать-то эту культуру они назвали, но как оно будет по-нашему, ума не приложу. Что важно – семена тщательно прикрывали грунтом. Явно не от дождей, которые здесь курам на смех.

Чуть погодя староста привёз медные мотыги – не иначе, спустил на них выручку от продажи лодки. Работа пошла веселей – теперь мы всем гамузом тратили на обработку полоски между канавами меньше дня. Поля были узкими, метров по десять-двенадцать. Но длинными – с полкилометра. Тянулись они от поселковой насыпи до самого канала.

Местная агротехника явно скучала по плугу. Только вот тягла для вспашки я как-то не встречал. Лошадей нет, ослики вряд ли потянут. Быки? Кажется, Ясон на них пахал в благословенных землях Колхиды. Но это было значительно позднее, уже когда воины носили доспехи, которых нынче нигде не видно. С другой стороны, коров я здесь видел. А коровий самец и есть бык. Только припоминается, что в ту пору, когда они таскали возы и плуги, назывались волами и смолоду были лишены хлопот об обзаведении потомством.

Ну да не мне преобразовывать этот мир. Конечно, живут мои современники скудно, можно сказать – аскетично. Но так уж получилось, что цивилизация пока только зарождается. А потом, когда встанет на ноги и накопит богатств – начнутся войны за создание империй или просто ради грабежа. Когда появится, что пограбить. К счастью, здесь это произойдёт уже не при моей жизни.

Наконец, посевную завершили, и великие свершения перестали тревожить общинников. Чем же они занялись? Не поверите – строительством лодок. Это отнюдь не трудовой энтузиазм, а простейшая материальная заинтересованность: на выручку от продажи лодки староста приобрёл не только мотыги, но и немало других вещей. Хорошие ткани для одежд первыми бросаются в глаза. В рационе стало больше растительного масла. Даже сливочное появляется иногда, хотя коров наша община не держит. Да много разного, что сразу и не вспомнишь. Опять же, после сева остался неизрасходованный ячмень, который пошёл на пиво.

И по моей просьбе староста купил несколько толстых жердей. Появилась у меня мысль про то, как уберечь лодку от опрокидывания – прикрепить к ней ещё одну лодку, чтобы образовался катамаран.

* * *

Из заложенных четырёх лодок мы сконцентрировали усилия на двух – так получалось по количеству доступных на данный момент кож. И две лодки, похожие друг на друга, словно близнецы, мы и спустили на воду в момент наивысшего уровня воды в реке. Наш канал наполнился до краёв, а канавы пропустили влагу на возделанные поля, превратив их в мелкие лужи.