Вот стою, держу весло...

У богов свои причуды. Понимая это, никто не роптал, когда по требованию Тияны мы пару-тройку раз за ходовой день приставали к берегу рядом с кустиками. А что поделаешь – зов естества. С ней вообще все были почтительны и предупредительны. И грамоте учили наперебой чуть не все разом: парням хотелось блеснуть перед незнакомкой знаниями. Каюсь, тоже из кожи вон лез: тело-то молодое. Гормоны вовсю шалят. Но я – тёртый калач. Одними гормонами меня не проймёшь: всё же, голова на плечах присобачена не только для того, чтобы в неё есть. Так что, в ситуации разобрался и с устремлениями тела справился. Хотя, чего мне это стоило! Девчонка-то – красавица. А по местным меркам так вообще – богиня. Такую на тысячу вёрст в округе не сыщешь. Однако, мы люди культурные. Даже несмотря на дикость нравов.

Так вот, изучение шумерского языка Тияне давалось довольно легко. А мою систему значков она назвала фонетической транскрипцией. Похоже, волочёт в языках. Спросил, конечно. Оказалось, что она студентка-медичка, но знает латынь, английский, русский и сербский – натуральный полиглот. Кстати, сербский для неё родной, но на врача училась в Одессе. Склад ума гуманитарный.

Тамкар в знак своего расположения выдал ей кусок шерстяной ткани, из которой она довольно ловко сшила себе наряд из юбки и накидки типа мушкетёрского плаща. Чувствовалось, что практика кройки и шитья, всё же, имелась. Чем шила? Так медные иголки уже существуют. Одежда в местном стиле ей реально необходима, иначе под местным жарким солнышком обгорит, бедняга, как пить дать: её топ верхнюю часть тела практически не защищает – всё пузо на виду.

А джинсы (или как там такие "в облипочку" называют – леггинсы, что ли?) в такую жару – просто орудие пытки. Натурально прилипают к ногам, исключая вентиляцию.

Глава 8. Чёрная медь

Слава богу, девчонка в экипаж вписалась. А куда ей было деваться? Осмотрелась, успокоилась и сообразила, что повезло ей неимоверно. Не встреть она меня, была бы вынуждена остаться среди овечьих пастырей и влачить жалкое существование в качестве подстилки, играя роль ценного переходящего приза. Справиться с парочкой пастухов – ещё куда ни шло. Но что делать с целой их толпой? Теоретически можно, конечно, и убежать. Только куда? К таким же озабоченным пастухам из соседнего селения? Или в степь, где не сегодня-завтра можно загнуться с голодухи? Опять же, в здешних краях водятся и львы, и тигры, и ядовитые змеи. Встреча с ними – лишь дело времени.

Грести ей не позволил тамкар, а вот управляться кормовым веслом обучил я. Обращению с парусом тоже. Когда ветер позволял – шли, чередуясь у руля.

На берегах произрастало много самых разных деревьев, в том числе и с крепкой древесиной. Правильного научного определения породы не знаю, а местное название мне ничего не сказало. Но листья не дубовые. Вырубил отрезок ствола и принялся вырезать из него рубанок. У меня ведь имелась стальная стамеска, что вполне годилась в качестве железки, иногда именуемой рубаночным лезвием.

Сталь в моих инструментах, конечно, не самой инструментальной марки, но заточку более-менее держит. Тем не менее, трудиться над изготовлением инструмента пришлось долго. Особенно с пазом, в который эта железка вставляется. Однако, времени в моём распоряжении имелось более чем достаточно, так что рубанок получился вполне приличный. Скорее, шерхебель, потому что железка узкая, отлично приспособленная для грубой обдирки. Можно было приступать к выделке реек большой длины.

Выбирал в береговых зарослях сосенку с прямым стволом, срубал медным топориком, затаскивал на катамаран и обдирал, действуя от вершинки и придавая "изделию" прямоугольное сечение. Знаю, что теоретически заготовленному лесу нужно дать просохнуть, но это возможно только в стационарных условиях – на берегу. А мы пребывали в движении. Так что готовые рейки вели за собой на буксире, связав в плот. Хоть этот довесок нас и замедлял, но его размеры росли медленно: по одной деревяшке в несколько дней. Тут и путь подошёл к концу, а у нас этих реек всего-то три штуки и набралось. Отличных реек по двадцать локтей длиной. Сечением они были примерно четыре на четыре сантиметра или чуть меньше, потому что как раз два пальца. Вряд ли удастся согнуть более "мясистые" деревяшки. А если кого-то волнует количество древесины, ушедшей в щепу и стружку, то ничего с этим поделать не могу – пилорам здесь нет.

Пришли мы к месту, где течение речки преграждали пороги. Не очень-то страшные, без водоворотов или торчащих вверх каменных зубцов. Русло здесь дробилось островами на протоки. Будь корпуса нашего катамарана сделаны из настоящего длинномерного леса, я бы не задумываясь перетащил его через препятствие на бечеве даже не разгружая. Но в эту эпоху подобное не принято. Только плоты, следующие от верховий могут пустить по течению, да и то без людей. Видели мы такое прохождение пару раз. Лодку же полагается переносить по суше – благо, расстояние невелико. Но нам это и не требовалось.