Вот так соседка

Я решила вести себя как обычно и делать то, что всегда делаю. Сначала подожду, как он будет себя вести по отношению ко мне.

Это значило, что после лапши на обед я села в гостиной смотреть свои записанные телешоу и делать помпоны. Мне сделалось легче, но быстрее работать я не стала.

Сердце замерло, когда двери лифта открылись и вошел Тайлер. Было только пять тридцать. Я поставила шоу, которое смотрела, на паузу.

– Ты уже дома? – спросила я.

– Да, я просто хотел… быть здесь, а не там. – Он помедлил, заметив, чем я занята.

– Почему комната выглядит так, будто в ней стало плохо магазину подарков? Никогда не видел в одном месте столько тканей и бумаги.

– И я, – согласилась я. – Ну, может, в маминой комнате для упаковки подарков.

Он уставился на меня в замешательстве:

– У твоей мамы есть комната для упаковки подарков?

Первое желание было отшутиться и соврать, что это не так, потому что я знала, как странно это звучит. Для всех остальных в мире это было нелепостью, а для меня обычным детством. Однако я не хотела быть нечестной с Тайлером.

Ну еще более нечестной, чем я уже была ради сохранения отношений.

– Конечно. Она же не будет заворачивать подарки на каком попало столе, как дикарка.

Он засмеялся, но вид у него был усталый.

– Думаю, это обоснованно.

Я не могла бы объяснить, что заставило меня сказать это:

– Мне нравятся твои ботинки. – Как будто я хотела быть пойманной. И как будто сейчас я решила пойти по пути истины, мой мозг заставлял меня не кривить душой ни в чем. Мне захотелось вырыть ямку в полу и забиться в нее. Что со мной? Почему я это сказала? Когда скрываешь что-то от кого-то, обычно не стоит вести себя по-идиотски и привлекать внимание к этому.

– Спасибо, – он казался смущенным. – Они у меня давно. Сегодня почему-то очень жмут.

– Ну я как-то слышала, что, когда путешествуешь, ноги опухают. Много сидишь. – Я собиралась провести вечность в плену дьявола.

– Может быть. Пойду переоденусь.

Он ушел. Оказалось, что я зря волновалась перед новой встречей с ним: он вел себя как ни в чем не бывало, будто мы не прижимались друг к другу полуодетые в спальне среди ночи.

Не то чтобы я продолжала об этом думать. Не то чтобы у меня были какие-то тайные надежды, что прошлая ночь что-то значила и что он изменит отношение ко мне.

Пока я сидела и жалела себя и свои бедные ложные мечты, Тайлер вернулся. Он сразу направился на кухню и поставил на стол коробку.

– Ты голодная? – спросил он.

– Я уже поела, спасибо. – То есть я бы и еще поела. Но он выглядел усталым, не выспавшимся из-за перелета, и я чувствовала себя неудобно. Не будем о том, что есть с ним за одним столом и болтать обо всем было слишком уютно. Близость почти интимная.

– Хорошо, потому что, если честно, я вымотался и нет сил готовить. Думаю, возьму замороженный готовый ужин. – Он достал упаковку из морозилки, оторвал верхний пластик и поставил в микроволновку.

– Ты так и не рассказала, для чего папье-маше, – напомнил он, пока ужин разогревался.

– Скоро в моей школе благотворительное мероприятие. Зимний фестиваль. Меня назначили ответственной за украшение зала и велели сделать их вручную. Они так поступают с новенькими. Потому что у них испытательный срок, и им сваливается черная работа. Но это их проблемы. Я совершенно не умею этого делать.

Микроволновка запищала, он вынул ужин, сорвал крышку и перевернул содержимое на тарелку. Это была какая-то курица с рисом, которая очень вкусно пахла. Он взял принесенную коробку и пошел с ней в гостиную.

Затем, к моему удивлению, он сел рядом со мной на диван. Аккуратно положил ноги на кофейный столик, стараясь не задеть мои стопки бумаги. Вот и не разделили с ним уютный момент.

– Вот, – сказал он, протянув мне коробку, – я тебе кое-что принес.

– Ты мне кое-что принес? – повторила я за ним, и мое сердце сильно забилось.

Его глаза заблестели от удовольствия:

– Открывай.

Я сглотнула и кивнула. На коробке были восточные иероглифы, я осторожно открыла ее, каждой клеточкой тела ощущая, как он на меня смотрит.

Внутри была маленькая плюшевая фигурка «Хеллоу Китти» с яблоком в одной руке и книжкой в другой. Она была учительницей.

Он не забыл про сингапурский магазин. Не могу поверить. Пульс участился настолько, что еще чуть-чуть – и я упаду в обморок.

– Спасибо, что подумал обо мне. – Я не знала, что еще сказать. Если вообще что-то еще можно было сказать. Если бы я только могла выразить, как много для меня это значило. Что я хотела плакать оттого, как это мило.

Что я буду хранить игрушку до конца жизни, и это лучший подарок из всех, что я получала.

– Пожалуйста, – сказал он, не зная, какой он вызвал наплыв чувств. – Что интересного делала в последние пару дней?

Я заморгала и прокашлялась. Надо было вести себя нормально.