Вот такие макароны. Студентки в Италии

‒ Ну, да, ‒ пожала плечами я. Паромщик нервно дёрнул редкими усишками и, потерев бровь, выбрался из будки, откуда продавались билеты, обошёл её, взял меня под локоть и провёл к расписанию паромов.

‒ Паром придёт в Нессо в 18.05. А обратный… обратный тоже будет в 18.05, Вы приедете и уедете сразу же, ‒ произнёс мальчик с таким живым участием, как будто от этого зависела моя жизнь.

‒ Спокойно, ‒ ответила я. ‒ А обратный билет на завтра можно взять?

‒ А! На завтра! ‒ паренёк выдохнул. ‒ На завтра купите завтра, синьора. Первый паром будет в полдень.

С этими словами он забрал у меня семь евро и пробил билет. Я попыталась снова прочесть таблицу с расписанием, но в результате плюнула и попросила паромщика написать на моём билете время отправления.

За мной следовала группа китайцев, им нужно было в Комо. Когда подошёл их паром, паренёк громко отчеканил: «Комо», махнул рукой, и вся группа загрузилась на борт. Потом ещё приходили люди, их вызывали по городам, в которые они ехали, и я постепенно убедилась и успокоилась, что свой последний паром я не пропущу.

Наручные часы потихоньку оттикивали время до моего отправления, по слегка рябившему озеру плёнкой начал разливаться сизый свет накатывавших сумерек ‒ картина в высшей степени подталкивающая к медитации. На причале Черноббьо людей почти не было, только паромщик, изредка перекидывавшийся словами с капитанами подходивших паромов; иногда он поворачивался в мою сторону и с улыбкой отмахивался, мол «ждите, это не Ваш паром». Подошло ещё одно судно, по трапу сошла восхитительно-рыжая девушка, похожая на Мериду из «Храброй сердцем», паромщик втянул трап обратно и о чём-то поговорил с капитаном, а потом повернулся. Посмотрел на меня. Я вопросительно показала ему наручные часы. И тут в глазах парнишки проскочило то выражение, которое нельзя выразить ничем, кроме слова «Ой!». Он метнулся сначала в мою сторону, потом обратно на край пирса и, замахав руками, как Робинзон Крузо, истошно завопил: «Стойте! Стойте! Нессо! Тут человек остался!»

Это был последний паром, повернувшийся ко мне кормой. Я посмотрела на карту, прикидывая, получится ли добраться вплавь, потом взгляд упал на жалобно качавшуюся поблизости лодку ‒ грести я не умею, но по такому поводу можно было бы и научиться. А в следующую секунду паром издал пронзительный гудок, отбил морзянкой что-то матерное, и паромщик пулей подскочил ко мне:

‒ Синьора, простите, пожалуйста! Конец дня, пятница! Простите пожалуйста! Они возвращаются, сейчас всё будет в порядке.

‒ Синьора, он Вас хотел себе оставить! ‒ крикнули мне с мостика. Круглолицый капитан с красным от смеха лицом повторял. ‒ Столкните его в воду или пните хорошенько, Вы из-за него чуть ночевать тут не остались.

Парень продолжал семенить и извиняться, а я довольно ухмылялась, как сделала бы любая женщина с зародышем романтики в душе, ради которой только что развернули целый корабль. На борт меня передали из рук в руки, усадили на скрипучую пластиковую скамью и повторили: «Не волнуйтесь, до Нессо доберёмся засветло». Я не очень понимала, что мне было волноваться.

Корабль отчалил. На борту я была единственным пассажиром. В соседнем городочке села ещё одна девушка, сошедшая на следующей остановке. Я вышла на корму и принялась снимать неторопливо сменявшиеся виды, как будто скользившие по поверхности воды. Озеро Комо окружено горами, и на почти отвесных утёсах громоздятся небольшие города. По набережным гуляют люди, на маленьких тесных нагромождениях улиц все друг друга знают, и с берега долетают неутихающие «чао».

Паром передвигался зигзагом между берегами озера, останавливаясь на пару минут возле каждой пристани. Я сидела на корме, периодически трясясь от холода, удерживая в онемевшей руке телефон и пытаясь заснять всё, что было вокруг меня. Пейзаж на озере вызывает желание купить профессиональную камеру, арендовать на сутки катер и, не сходя на берег, двадцать четыре часа наматывать круги по воде и потом монтировать-монтировать-монтировать, потому что просто смотреть на сменяющие друг друга виды кажется недостаточно. Хочется запечатлеть мгновение, когда из-за по-весеннему зелёного склона показывается ещё покрытая снегом горная вершина.

А потом паром пришвартовался возле скрипучего пирса, над которым была прибита табличка «Нессо». Появилось впечатление, будто меня вбросили в компьютерную игру, и лысоватый дядечка-паромщик в растянутом свитере, встретивший меня на этом берегу, сейчас достанет из кармана карту, компас и скажет мне найти какую-нибудь горную гробницу. Указателей не было, а в паре метров от берега шёл сплошной утёс, кое-где затянутый сеткой от обвалов. В голове зазвучал мамин голос: «Санни, опять ты поселилась в какой-то жопе!»

Не опять, а снова!

Я развернулась было, чтоб спросить у паромщика, где выход в город, но причал оказался пуст. Привёзшее меня судно оказалось последним в этот день, поэтому паромщик уехал на нём в ближайший бар отмечать вечер пятницы.