Вот ты и попалась, птичка

— В общем, отец женился на моей маме, у них родилась я, — продолжила Мири. — Все шло хорошо, он занимался хозяйством, иногда тренировался со своими друзьями. Они даже устраивали шуточные турниры, посмотреть на которые приходила вся Патрия.

Счастливые годы, когда Мири еще гордилась своим отцом и во время сражений громче всех кричала в его поддержку. Даже став землевладельцем, отец не растерял любви к оружию и битвам, поэтому прививал ее дочери, рассказывая о разных свойствах стали, о лучших кузнецах и о том, как отличить хороший клинок от плохого…

Поняв, что не только отклонилась от темы, но и углубилась в воспоминания, Мири встряхнулась. Благо Езус все это время терпеливо ждал, не поторапливал ее.

— А потом мама умерла, — воспоминания о том дне до сих пор причиняли боль, особенно если учесть, что после смерти матери вся жизнь Мири, в те времена еще совсем девочки, полетела под откос.

— Соболезную, — тихо сказал Езус, разгадав ее чувства. — Жаль, что ты ее потеряла.

— Спасибо, — слабо улыбнулась она. — В общем, отец с горя начал прикладываться к бутылке и… и… просто не смог остановиться. Не может до сих пор, — со стыдом призналась Мири.

Богатый землевладелец, умелый воин, почетный преторианец стал местным выпивохой, которого ей порой приходилось искать по всей Патрии, чтобы отвести домой и уложить спать.

— Трактиром он занимался все меньше, лишь пил в нем, — стыд нарастал, но Мири заставила себя говорить дальше. — Денег стало не хватать, и Арис предложил отцу купить у него трактир. Я была против, ведь это мамино дело… я хотела заниматься им, когда вырасту, но у папы заканчивались монеты на выпивку, так что…

— Я понял, — ответил Езус тихо, как и прежде.

— Якобы желая отвлечь папу, Арис начал приходить вечерами к нам домой, — поморщилась Мири. — Они играли в карты. Без ставок им было скучно, а деньги у нас не водились…

— Только не говори мне, что отец начал играть на тебя, — прорычал Езус.

— Нет! — вскинулась она. — Он не играл на меня, нет.

— И на том спасибо, — проворчал Езус. — Честь преторианской гвардии, — его голос сочился сарказмом, в котором она, как ни странно, нашла ободрение, столь необходимое ей, чтобы продолжить рассказ.

— Арис предложил играть на земли, правда, не на все сразу, лишь на крошечные участки. Конечно, отец постоянно проигрывал. Я пыталась отговаривать его, но он отмахивался и уверял, что Арис не будет ничего забирать, что все это не всерьез…

— Дай угадаю, — хмыкнул Езус. — В итоге он пришел взымать долг.

— Ну разумеется! — горько рассмеялась Мири. — У нас не осталось ничего совсем. Раньше я хоть как-то пыталась вести хозяйство, и мы не скатывались в беспросветную нищету, но когда у нас отняли земли… к тому времени Далмат женился.

Он выбрал себе в жены сиротку, у которой не было ни гроша за душой. Все сочли это добрым и благородным поступком, но уже потом, когда Мири увидела ситуацию изнутри, ей стало ясно, что Далмат лишь искал женщину, которую некому защитить.

— Арис тоже захотел жену и сделал папе предложение, — неохотно продолжила Мири, не желая переходить к самой неприятной и интимной части своей истории. — Мол, он видел, как хорошо я слежу за хозяйством, ухаживаю за отцом… взамен Арис дал ему полный доступ к любой еде и выпивке в нашей бывшей таверне. Отец согласился.

— А ты? — мрачно спросил Езус.

— Какие у меня были варианты? — удрученно покачала головой она. — Я надеялась, что со временем Арис узнает меня, привыкнет, привяжется, и мне удастся наладить семейную жизнь. Вот только этого не случилось. Он оказался неспособным на теплые чувства. Он не бил меня, если ты об этом сейчас подумал, — предвосхитила она возможные вопросы. Хоть ее супружеская жизнь с Арисом и не была счастливой, Мири не собиралась выставлять его монстром. — Разве что контролировал каждый мой шаг, каждую потраченную монетку, каждую лишнюю минутку отдыха. Сам же отдыхать любил и ездил в город к другим женщинам, но я этому только радовалась. Если приехал от них, значит, не пойдет ко мне.

— Тебе было с ним настолько плохо? — осторожно уточнил Езус. — Он… тебя?..

— Нет! — замотала головой Мири. — Да и длилось это не больше пяти минут. Мне нужно было просто раздеться, раздвинуть ноги или нагнуться, ну и… — от неловкости она замолкла и покраснела до самых корней волос, радуясь, что этого не видно в темноте.

Все ночи с мужем были для нее неловкими, немного унизительными, болезненными — совсем редко. Арис был красив, бесспорно, силен и богат, но Мири выросла рядом с ним и не воспринимала его иначе, нежели друга своего отца.

Он же не потрудился изменить ее мнение. В первую брачную ночь Арис легко перешагнул через страх и смущение молодой жены, просто раздел и вонзился в нее. А потом, разрядившись, повернулся набок и заснул. На следующий день он проделал с ней то же самое, будто она нужна ему лишь для того, чтобы излить семя или просто снять напряжение.