Вот Жизнь Вечная: Жития и чудесные видения святых Василия Нового и Григентия, архиепископа Эфиопского

— Видишь мытарство, которое мы миновали? Немногие души уходят оттуда без наказания. Потому что люди мира сего впадают в заблуждение из-за обжорства и своих дурных желаний, особенно те, кто не признают Писаний и не осознают тяжести греха своего и суда и наказания, которое понесут они за это от Бога. Поскольку люди оскверняются мерзостью блуда, большинство за это низвергаются из этого мытарства в бездну адскую, где души их стерегутся взаперти вплоть до страшного Пришествия Господа нашего Иисуса Христа. Ты же благодаря святым молитвам честного старца и отца своего и его дарам прошла через все мытарства и победила князя тьмы и власть его, и отныне и впредь не увидишь зла и мучений, ибо милосердие Божие помиловало тебя. Господь соделал это ради возлюбленного раба Своего Василия.

21. За бессердечие

Сказав это, Ангелы со мною достигли последнего мытарства — за бессердечие и жестокосердие. Здесь жестоко испытуются все немилосердные, жестокие, бессердечные и ненавидящие братьев. Потому что если человек исполняет все заповеди Божии, но при этом бессердечен и немилосерд, когда душа его достигает досюда, тотчас хватают ее эти злые бесы, исследующие беззакония наши, и низвергают на самое дно ада, в мрачную темницу мучения, как немилосердного и бессердечного, и запирают ее до всеобщего воскресения. Ибо Бог не жалеет ее за другие добродетели, но гнушается и ненавидит ее, поскольку и она не была милостива к нищему, чтобы дать ему кусок хлеба или одну монету, и не прислуживала немощному, и не помогала беспомощному и несчастному в беде их, и не услуживала лишенным необходимого, и не утешала узников. Одним словом, не жалела себе подобных, имея возможность пожалеть их делом; а если и не могла делом, то хотя бы словами и тайными воздыханиями проявить сострадание и милосердие. И поскольку она не делала этого, но пребывала в таком жестокосердии до конца жизни, она наказывается таким образом. И вот, когда мы попали на это мытарство, вижу их главного: вид у него, как у тяжело больного, измученный, словно от долгого и тяжкого недуга. Оплакивая свою беду, он издал стон, словно больной, и опять ожесточился и распалил пламя бессердечия. А служители этого мытарства кинулись к нам, как убийцы и разбойники, словно муравьи, допытываясь найти во мне дело жестокосердия. Но поскольку нашли, напротив, дела милосердия, отступив, остались ни с чем и умолкли, не имея сил обвинить или уличить меня в чем-то. Тогда нас охватила беспредельная радость, потому что мы не потерпели от них никакого вреда и взыскания.

Врата Небесные

С легким сердцем ушли мы от них и вступили во врата Небесные, которые сверкали, как блестящий хрусталь. Искусство, с которым были они устроены, было удивительным: их освещала звезда, и были они, как желтое золото, и украшены с необыкновенным и небесным, а не земным благолепием. Охранял их златоликий юноша, препоясанный молниевидным поясом; ноги его были обуты блистающим и красивейшим пламенем. Он встретил нас приветливо и громко восславил Бога, потому что душа без потрясений и опасностей преодолела жестоких и мрачных демонов воздуха.

Когда мы вступили на небо, вода, бывшая над ним, расступилась и ушла перед нами, а когда мы прошли, снова вернулась на свое место. Пройдя через эту воду, мы достигли некоего страшного и непостижимого пространства, которое никто не может описать. За неким распростершимся златотканым покровом открывалось громадное воздушное пространство, а внизу находились прекраснейшие юноши, без числа, облаченные в огни, багряные, словно лучи солнца на закате, с власами, словно молнии, с молочно-белыми стопами, с лицами, по белизне намного превосходящими снег, которые сияли небесным светом.

Увидев меня в руках сопровождавших меня святых Ангелов, они все поспешили к нам и стали вместе радоваться моему спасению, ликуя от радости, что еще одна душа спаслась в этот час и взошла в Царствие Небесное. Ступая, они пели сладчайшую и приятнейшую мелодию, которую я никогда не слышала в бренном мире. И тогда мы пошли поклониться молниевидному и блистательнейшему Престолу Святого Святых, Господа Саваофа.

И когда мы шли, видим перед нами некое светлое облако, не такое, как те, что под небом, но видом подобное цветку или благоухающей розе, но в сотни раз прекраснейшее видом и сладчайшее благоуханием: оно разделилось перед нами и отошло в сторону. В глубине его было другое облако, развернутое, словно огненное одеяло; и оно разделилось, как первое. И посреди него был зал, покрытый золотыми коврами, украшенными разными цветами, лилиями и тому подобными бутонами, и они благоухали, как свежие, таким сладким запахом, что ум человеческий теряется от их благолепия и благоухания. И стоял там некий муж, подобный пламени.