Вотыты

Наблюдение дало любопытный результат. Киринн почти перестал есть, хотя его никто не наказывал. Киринн носил одно и то же выражение лица, как будто опустил забрало и не собирался его поднимать. Даже рядом с Мидиром! И последнее, самое ужасное, он тоже перестал Мидира слышать, как большинство остальных взрослых. Вот это было исключительно обидно!

Второй принц дома Волка собирался посоветоваться на сей счет с братом, мамой или папой, на что надежда была слабой, как выяснилось позже, не зря. Мама ничего не знала, только взволновалась, а Джаретт и Мэрвин проигнорировали вопрос Мидира. Тогда он разозлился и не придумал ничего лучше, как взобраться на окоем каменных ворот замка. Там он уселся прямо на фигуру встречающей гостей волчьей головы, свесил ноги по бокам, сложил руки на груди, принял вдохновенный вид – словом, приготовился к тому, чтобы его торжественно нашли.

Поиски затянулись и грозились бы затянуться даже позже ужина, но возвращавшиеся с конной прогулки родители обратили внимание, мама вскрикнула, чуть не упала в обморок, а папа рыкнул сильно похоже на волка. Мидира принялись снимать. Суетились много, бестолково, уговаривали волчонка не бояться, Мидир и не боялся, но мама стояла внизу и неотрывно следила за спасательными действиями. Это было приятно и немного мирило его с сегодняшним полным небрежением к важным вопросам. Он задавал их не просто так! Киринну точно следовало помочь.

На высоте думалось легко, а пока достаточно бесстрашный волк подобрался к нему, чтобы снять с фигуры, Мидир придумал себе план. Раз взрослые не видят ничего, кроме написанного футовыми буквами, Мидир разведает все сам! Он будет за Киринном следить! Как настоящий волк-вынюхиватель! То есть разведчик!

Правда, слежку пришлось отложить на некоторое время: отец сказал, раз Мидир сам залез на ворота, наказание должен принимать тоже самостоятельно. Правда, учел расстроенный вид Синни и заменил каленое железо на домашний арест. К тому же изволновавшаяся мама так перебоялась за Мидира, что теперь не желала его от себя отпускать – поэтому у второго принца сложился самый счастливый вечер за все время, что Мидир себя помнил. Мама не отпускала его от себя, жадно расспрашивала обо всем, гладила по голове и даже обнимала неоднократно! К вечеру наглаженный и довольный Мидир почти забыл о своем плане, тем более что ответов все одно не получил, и был благодарен судьбе за то, что столкнулся перед сном с Киринном.

Черным от внутреннего горя и осунувшимся, едва не налетевшим на Мидира оттого, что споткнулся на верхней ступеньке лестницы. 

Киринн! И споткнулся!

Мидир решил всеми правдами и неправдами узнать самолично, что приключилось с белым волком. Наглаженные уши – это хорошо, но преходяще, а теперь Мидира не отпускало чувство, будто сам Киринн, такой большой и живой, настоящий и неподдельный, тоже становится преходящим. Словно ускользает куда-то, растворяется внутри своих доспехов. Сними мощные латы, а там никого и нет.

Первым препятствием, конечно, стал сам домашний арест, но Мидир подумал так и этак, покрутил, прикинул, что его домом считается весь Черный замок, вся столица и даже все земли Дома Волка, а если принять во внимание звание наследного принца Благих земель, то и все Благие земли. Но заходить так далеко Мидир не собирался. А вот последить за Киринном, не попадаясь папе на глаза – очень даже!

Оказалось, быть разведчиком в собственном доме довольно трудно: стражи тут было много, прочих ши еще больше, хотя эти про домашний арест Мидира не знали. Впрочем, следить за Киринном оказалось проще, чем Мидир сначала решил – большой волк будто нарочно, играя в поддавки, избегал общества, норовил уйти из шумных коридоров, часто замирал там, где потемнее, а его волосы больше не казались светящимися. Наоборот, как паутина, вроде и светлая, но, если собрать вместе – серая. И неопрятная. И похожая на пепел.

Мидир старательно отогнал страшные мысли про пепел и искры. В груди каждого ши горела искра предвечного огня, и, если ее не задувать, могла гореть до бесконечности. Киринн же не мог задуть свою? Отчего? Зачем? Мидиру он нужен! Практически до… до… до бесконечности, вот!

Неожиданностью стало, что за Киринном следил не только Мидир! В очередном темном коридоре принц едва разминулся с парой белых волков из тех, что крайне редко объявлялись в Черном замке. Если точнее, Мидир видел их раз в год, на празднике Самхейна, когда все кланы и дома собирались, желали всякого хорошего папе и повторяли признание его королем. Эти белые волки назывались старейшины. И теперь – Мидир видел многое! – старейшины белых настойчиво добивались от Киринна какого-то решения.

Киринн отнекивался и качал большой головой, решительно поджимал губы и даже окончательно сложил руки на груди, воздвигая непрошибаемую стену между собой и собеседником. Мидир видел эту позу иногда, очень редко, но узнавал безошибочно, она значила, что Киринн очень сердится и сдвинуть его никуда невозможно!