Помимо Амелии, претензию Фаджу высказал и безутешный отец Седрика, Амос Диггори, работавший в министерстве, и распоряжение об отзыве дементоров всё-таки было подписано. Впрочем, по доброй воле уходить твари отказались, и пришлось мне истратить на них ещё целую ленту «на нежить», чтобы, подгоняемые убийственными выстрелами, последние уцелевшие из них всё-таки покинули территорию школы.
По поводу нашей расправы над дементорами на нас достаточно долго дулась МакКошка, но ничего предъявить она не могла — выданный на моё имя Амелией мандат на вооружённую самозащиту перевешивал, а в опасности дементоров для обитателей школы теперь были убеждены все. На том вопрос и заглох.
Люпин после беседы с Бродягой устроил нам ещё один семинар-практикум, на сей раз предъявив нам болотного духа, бултыхавшегося в закрытом аквариуме и светившего чем-то, напоминавшим гнилушку. На Руси, глянул в энциклопедию, проживает похожее существо под названием Кикимора. На тварь Хаоса не потянет, а вот динамит или обычная граната типа Ф-1 должны подействовать в случае чего.
Но вот однажды Люпин на урок не пришёл. Как мы потом узнали от мадмуазель Синистры, что астрономию нам читает, как раз в тот день было полнолуние, то есть фаза принудительного превращения для оборотней-волколаков. Урок в этот день вёл профессор Флитвик, особо домашними заданиями не разбрасывавшийся. Но всей нашей честной компании сие стало намёком. Оборотень – далеко не такое спокойное существо, каким может кому-то показаться. И пускай он в обычной своей форме иногда может испытывать даже раскаяние — в дни полнолуния его может остановить только очищение огнём. И если настанет необходимость защитить тех, кто мне дорог, даже от взбесившегося «старинного друга семьи», я применю этот способ не задумываясь.
Дора, кстати, рассказала однажды, что Лунатик приходил к ним в гости.
- Да, – говорит. – Беседовал он с мамой и папой, и меня увидел. Оживился и сильно хотел куда-то позвать.
- Ага, дорвался, значит, до сладкого.
- Вроде того. Только я его сразу послала, даже приглашение не дала закончить. Сказала, что у меня есть любимый жених и без пяти минут законный муж, в котором я души не чаю, а он к таким наглым типам вроде Люпина суров и беспощаден.
- Всё ты правильно сказала, умница ты у меня, – крепко обнимаю и целую Дору, и та отвечает мне с не меньшим энтузиазмом. – То-то я от тебя чувствовал, как ты волнуешься и негодуешь.
- Да, это я по поводу Люпина. Нет, каков наглец, а? Я ему говорю, что моё сердце уже занято, а он всё ко мне клеится.
- Ох, и гляну я ему однажды в его бесстыжие глазёнки, ох, гляну… – вздыхаю я. – Забудет, зачем лез.
- Зная тебя, думаю, ты ему тогда пообещаешь кое-что как минимум прищемить.
- Я не пообещаю, Дора, – ухмыляюсь я. – Я, блин, возьму и прищемлю! Чтоб знал, что лезть к чужим женщинам опасно для жизни. А к моим — опасно втройне.
- А мы со Светланой добавим, если что, – улыбается Дора. – Потому что нам, кроме тебя, никто не нужен…
Но планы по обузданию одного не в меру разбушевавшегося оборотня пришлось в скором времени отложить в долгий ящик, ибо подкрался очередной Холуин, а с ним и новая весьма серьёзная проблема…
[56] Письмо (жарг.)
[57] В русской образовательной традиции – оценка «2», то есть «неудовлетворительно» (жарг.)
[58] Колорадский картофельный жук (лат. науч.)
[59] Юрий Лоза «Плот» (сл.и муз. Ю.Э.Лоза)
Комментарий к Глава двадцать шестая. Скелет из шкафа В двадцать шестой главе Люпин всё-таки читает Вовану первый урок, но его первая попытка сыграть на нотках старинной дружбы терпит неудачу. Сам же Вован обзаводится средством для ускоренной эвакуации из замка.
====== Глава двадцать седьмая. Попробовали – точно он... ======
Интеллигент мечтает стать бутылкой,
Чтоб пивом мог залиться до затылка,
А пробку закупорить навсегда,
И чтоб не открывалась никогда!
Крестьянин хочет стать большим вагоном,
Затаренным отборным самогоном,
Большой цистерной хочет стать алкаш,
И чтоб внутри цэ-два-аш-пять-о-аш,
Спирт!
Если б было море пива,
Я б дельфином стал красивым,
Если б было море водки,
Стал бы я подводной лодкой…
Дюна «Море пива»
Во время одной из наших встреч Дора всё-таки сообщила мне, что Света в процессе агитации за политику партии, ещё тогда, летом, просветила её относительно наших настоящих имён и страны происхождения. Но её это не смутило ничуть – сама догадалась, что я не есть тот хрестоматийный Гарик, о котором так долго говорил Дамблдор.
- Как догадалась? – спрашиваю.
- Наши души связаны, глупый ты! – Дора нежно поцеловала меня, а потом положила свою голову мне на плечо. – И я могу читать твои мысли. Обо мне, о нас, ты думаешь только по-русски, меня солнышком называешь, всегда так нежно, просто обожаю… Гарри Поттер, каким его рисуют, никогда бы так не смог. А вот Володя Чернов – может вполне. Света лишь подтвердила то, о чём я сама и без того догадывалась.
- И это тебя не смущает?