Вован-дурак (СИ)

Но была у нас и текучесть рядов, на Равенкло перевелся Джастин Финч-Флетчли, не пожелавший иметь причастность к русским. Как потом выяснилось из моей беседы с Тони Гольдштейном, однозначно бывшим в курсе событий своего факультета, вскоре после инцидента на зельях Джастин получил письмо из дома, в котором мать сообщала сыну, что отец его в Ираке был сбит и попал в плен к нашим. Оказалось, „Буря в пустыне“ таки разразилась, но в отличие от прошлого раза, здесь Саддам имел за спиной мощную поддержку в лице родимого рабоче-крестьянского государства. И шурави успели появиться на окраинах Багдада, в лице расчетов зенитно-ракетных комплексов С-300, с одного из которых и влепили ударную дозу в самолет груп-кэптена [37] Финч-Флетчли. Выбросившегося пилота взяли в плен и посадили в зиндан. А неплохо все же наши выступают, неплохо! Машеров таки показывает класс!

Слагхорн проявил себя значительно более компетентным преподавателем, нежели Снейп. Подчеркнуто вежливый со всеми, он ни к кому не показывал особого фаворитизма, ни разу никого в открытую не выругал, напротив, он каждый раз искренне радовался успехам студентов и столь же искренне переживал вместе с ними в случае неудачи. Дамблдора, кстати, он, по-видимому, не ставил в грош, и наша успеваемость по зельям пошла вверх. Зато взвыли слизеринцы, ибо новый профессор с горечью отмечал у них практически полное отсутствие навыков и интереса к учебе по его предмету, снимая баллы со своих подопечных столь же нещадно и люто, как это делал его предшественник со всеми остальными факультетами, кроме своего.

Местные обитатели очень сильно ожидали дня тридцать первого октября, то бишь Хэллоуина. Как выяснилось, это был один из главных местных праздников. Проблема была в директоре, который, хоть и получил на суде над Снейпом суровую выволочку сначала от Амелии Боунс, а потом и от самого министра Корнелиуса Фаджа, в значительной степени притих, но своих выходок отнюдь не прекратил.

Тридцать первого у нас был первый практикум по Чарам. Флитвик обучал нас и слизеринцев заклинанию Левитации. Словами „Вингардиум Левиоса“ мы должны были поднять в воздух птичье перо, и получилось это опять не у всех. Мы со Сьюзен и Дафна от наших, а также Малфой и Нотт от слизеринцев – вот, кажется, и все.

Следующим уроком этот же практикум проходили гриффиндорцы и равенкловцы, и там первой оказалась, как водится, всезнайка Грейнджер, успевшая за два месяца стать ходячим кошмаром не только на своем факультете, но и на всех остальных. Помню, как она наше чаепитие раскритиковала. Чего вы, мол, с русских пример берете, что это за манеры, это вносит резкий диссонанс в традиции волшебного мира… ну, дальше вы поняли. Правозащитный задор во всей красе. Кончилось тем, что мадам Спраут, ставшая большой любительницей чая по-русски, вежливо, но настойчиво попросила Гермиону к нашему столу более не подходить. С тех пор гриффиндорская всезнайка сидела за своим столом, ела овсянку и хлебала тыквенный сок в гордом одиночестве — и Лаванда, и Парвати уже давно столовались у нас.

О результатах этого практикума нам потом рассказали сестрички Патил, когда пришли к нам попить чаю, ну, а то, что последовало за этим уроком, мы и сами видели.

Так вот, урок у Флитвика был за этот день последним, и когда мы уже шли на торжественный ужин, на Гермиону напоролся никто иной, как Рон Уизли, назвавший ее „поганой грязнокровкой“, „ходячим кошмаром“ и „занудой, у которой нет друзей“. Столь наглые высказывания в последнее время позволяли себе только слизеринцы, видимо, по старой памяти, мы же, все остальные, от оскорблений воздерживались, печальный пример Снейпа, распустившего язык и получившего за это пятнадцать лет, у всех был перед глазами. И вот теперь все опять повторилось. Гермиона залилась слезами и куда-то убежала.

Ужин… в общем, прошел он как обычно, с той лишь разницей, что свечки в зале теперь летали не сами по себе, а внутри оранжевых тыкв, в боках которых были прорезаны дырки в виде „глаз“, „носа“ и „оскаленной зубастой пасти“.

Когда мы уже заканчивали чаепитие, в зал неожиданно ворвался „Не только лишь все“, в миру профессор Квиррелл. Ворвался и свалился Дамблдору буквально на стол.

- Тролль… В школе тролль…

Началась ужасная суматоха. Быстро смотал со стола скатерть, собрал вокруг себя всех своих друзей.

- Успокойтесь все! — закричал Дамблдор, выпустив фейерверк из своей ВП. — Старосты, немедленно уводите учеников в спальни!

Нас кое-как собрали в четыре колонны и в темпе вывели из Большого Зала. Все это время, пока мы убегали от тролля, я держал за руку Сьюзен, чтобы не отстала и не заблудилась, впрочем, та и сама держалась за меня, как приклеенная. Слава Богу, все обошлось, и когда мы, наконец, добрались до своего „русского улья“, как за глаза уже иногда именовали наше общежитие, к нашей дружной компании прибилось пятеро с Гриффиндора и трое с Равенкло.