Вовенарг

тщится сохранить свое положение в свете с помощью расчетливой дружбы или обдуманной холодности и вечно ждет, что его обманут. Руководствуйтесь правилом, что нравиться людям следует прежде всего своими достоинствами, даже если вы при этом рискуете многим не понравиться: такая ли уж беда, если вы

ладите не с каждым или теряете друзей,

едва успев привязать их к себе? Нужно

примириться с тем, что к вам теряют вкус, как теряют его и к другим благам:

приятное сегодня уже неприятно завтра, хотя люди сами признают, что предмет их былой приязни отнюдь не стал хуже. Все, что я говорю, преследует одну цель — предостеречь вас от излишней самоуверенности. Любое преимущество над другими можно сохранить лишь ценой таких же усилий, какие положены на приобретение его.

ЕМУ ЖЕ

Если в вас живет страсть, которая облагораживает ваши чувства, делая вас великодушнее, сострадательней, человечней, — дорожите ею.

По той же в общем причине прощайте многие недостатки людям, которых поставили себе на службу и которые умеют вам угодить. Служить вам, вероятно, станут хуже, зато вы как хозяин станете лучше: те, что вышли из низов, должны побаиваться, как бы им не пришлось искать нового господина, который уже не столь щедро воздаст им за службу. Счастлив тот, кто может облегчить им трудности жизни, вытекающие из зависимого их положения!

В любом случае, когда вам хочется сделать несчастливцам добро и ваша благородная натура предстательствует перед вами за них, немедля воплотите в жизнь свое желание. Страшитесь, как бы время или чей-нибудь совет не охладили ваше благое намерение, не подвергайте свое сердце опасности поступиться собственной пользой. Не от вас, мой славный друг, зависит, сумеете ли вы разбогатеть, получить важную должность, добиться почестей, но ничто не властно помешать вам быть добрым, щедрым и мудрым. Ставьте добродетель превыше всего и никогда не раскаетесь. Может наступить день, когда люди, существа завистливые и непостоянные, дадут вам почувствовать всю их несправедливость. Презренные ничтожества узурпируют вашу славу, эту награду за достоинства, и станут без стеснения наслаждаться своей добычей. Это, разумеется, зло, но оно не столь велико, как кажется: добродетель дороже

славы.

ЕМУ ЖЕ

Не чувствуете ли вы, дражайший друг, тяжести на душе, не тесно ли вам в рамках вашего положения в обществе? Если да, это означает, что вы рождены для более высокой доли, следовательно, вам надлежит сойти с привычной стези, избрав себе иное, более широкое поприще.

Не утешайтесь сетованиями — это совершенно бесполезно, но первым делом посмотрите вокруг: нередко нужные средства — под рукой, а мы об этом и не подозреваем. Но даже не обнаружив ничего подобного, не сокрушайтесь и не печалуйтесь, а дерзните замахнуться на что-нибудь большее: смелый полет воображения часто открывает нам новые лучезарные пути. Кто понимает, на что способен человеческий разум, тот прибегает подчас к средствам, которые кажутся немыслимыми большинству людей. Конечно, пренебрегать обычными путями ради химер и риска способны только фантазеры, но, на мой взгляд, неправ тот, кто, умея сочетать и разом пускать в ход сильные и слабые средства, побоится непостоянства Фортуны, не говоря уже о мнении света, который отказывает обездоленным в праве на риск.

Не мешайте людям верить, будто трудности, сопутствующие великим замыслам, делают нас несчастными. Нет, добродетель страдает, когда она коснеет в праздности и ничтожестве, а робкое благоразумие, как путы, вынуждает ее жаться к земле, в то время как в крайности даже неудачи не лишены очарования, потому что борение с судьбой облагораживает смелую душу, заставляя ее напрягать все свои силы, остававшиеся доселе втуне.

ЕМУ ЖЕ

Любезный друг, мы редко судим о вещах по самим вещам: в краску нас вгоняет не порок, а бесчестье. Человек, который, не задумываясь, сплутует, боится прослыть плутом — пусть даже незаслуженно.

«Мы чувствуем себя униженными и опозоренными в собственных глазах, когда боимся, что именно такими нас видит свет». Свои ошибки мы мерим не истиной, но общим мнением. Мужчина, который, не любя женщину, соблазняет ее, а затем бросает, порой даже гордится этим; но если того же мужчину обманывает женщина, которая не любит его, хотя он влюблен в нее и почитает себя любимым, если он узнает правду и обнаруживает, что неверная по сердечной склонности дарит другому то, что ему доставалось дорогой ценой, его растерянность и подавленность не поддаются описанию, и он без видимой причины бледнеет, когда случайное слово за столом напоминает ему о его афронте.

Другой стыдится того, что любит свою добродетельную рабыню и хвастается на людях связью с недостойной особой, хотя даже не обладает ею. Вот так мы кичимся явными пороками, стесняясь выказать хотя бы небольшую и вполне простительную слабость.