Вовка-центровой

— Ну, что делать, что делать, — буркнул Вовка, — буду плечо лечить, повязку согревающую на ночь сделаю, лопух привяжу. Надеюсь, что еще пару дней и смогу выйти на игру. А так сегодня после ужина надо опять завтрашнюю игру обговорить, а то ребята услышали уже, что Сызрань летчикам тринадцать — три продула, так думают, что завтра и мы так же их обыграем. Этот настрой надо сбивать.

— Это ты правильно говоришь, — согласился Серегин и начал рассказывать, как когда-то его команда также в пух и прах проиграла один матч, хотя собирались без проблем выигрывать.

Вовка сделал вид, что внимательно слушает воспоминания тренера, а сам вновь размышлял, как поступить с предложением физорга.

Уж очень оно ему пришлось по душе. Работа кладовщиком предполагала практически свободный график работы и возможность когда надо заняться своими делами, но вот зарплата оставляла желать лучшего.

«Да ладно, — подумал он, — делов-то на полгода, если все пойдет, как надо, в следующем году я уже буду играть в дубле, а там посмотрим, не так много мне и надо пока для жизни».

Он ушел в свои мысли и, только когда его тронули за плечо, вернулся в действительность.

— Эй, Фомин, ты где? — спросил недовольный тренер. — Ты что, меня не слушал совсем?

— Да слушал, Анатолий Иванович, слушал, просто отвлекся, извини, — пробормотал он.

— Ну, тогда давай, дуй в пансионат, раз сегодня не можешь тренироваться. Найди фельдшера, может, он тебе мазь какую посоветует, получше лопуха, — усмехнулся Серегин, — лечи свою руку и готовься, вечером надо настраивать команду на завтрашнюю игру.

— Лады, — ответил Вовка и побрел в раздевалку.

На следующее утро заводской стадион вновь был заполнен поселковыми ребятами и кое-где сидели взрослые, желающие поглядеть игру своей команды.

У команды из Сызрани своих болельщиков не было, и со всех сторон слышались только крики и свист, поддерживающие заводчан.

Но, увы, с самого начала игра не задалась. Сызранские парни, проиграв с разгромным счетом вчера, сегодня начали матч крайне осторожно, практически не атаковали и самоотверженно защищали свои ворота. Заводчане, начавшие игру с непрерывных атак, играли крайне небрежно, защита больше глядела, что происходит у ворот противника, а не у себя под носом. А робкие действия нападающих Сызрани еще больше заставляли их расслабиться. Несмотря на указания тренера, игра никак не могла выйти в конструктивное русло. На перерыв команды ушли с нулевым счетом под откровенный свист трибун, недовольных таким итогом.

В раздевалке Серегин почти кричал, требовал от ребят собраться и начать играть по-настоящему. Вовка тоже пытался внести свою лепту, но возбужденные парни его почти не слушали.

— Да что вы переживаете, Анатолий Иванович, — лениво процедил Костин, — сейчас соберемся и сделаем этих ребят, они и мяч толком не могут отпасовать. Играть ни хрена не умеют, только у ворот толкутся. А ты, Вовка, не играешь и вообще помолчи, нечего было по ночам бродить да на плюхи нарываться.

Фомин от злости заскрипел зубами.

«Вот черт, — переживал он, — не работал с юношами никогда, так огрехи и получаются, не смогли настроить вчера ребят на серьезную игру. А сейчас ни хрена не получится, заменить бы Игоря, с таким настроением делать ему нечего на поле, да на кого?»

Он посмотрел на Серегина, тот по-прежнему убеждал ребят более ответственно подойти к игре, но, похоже, это было бесполезно.

Вскоре раздался свисток, и заводская команда, презрительно поглядывая на бегущих рядом сызранцев, выбежала на поле.

Второй тайм начался так же, как и первый, сызранцы «окопались» у своих ворот, и нападающие заводчан буквально вязли в их обороне. Минут через пятнадцать игра полностью перешла на ту сторону. Вовка Третьяков надвинул кепку на лоб, стоял, опершись о штангу, и демонстративно плевался семечками. Трибуны шумели и требовали гола. И тут из суматохи, которая царила в штрафной площадке гостей, неожиданно кто-то из них отдал удачный пас своему полузащитнику, тот, не видя перед собой препятствия, храбро понесся в сторону ворот заводчан, около штрафной довольно неуклюже обвел защитника и вышел один на один с вратарем. Третьяков, забыв про семечки, пытался выскочить ему навстречу в попытке перехватить удар. Полузащитник явно заволновался и ударил по мячу, не пытаясь обвести вратаря, при этом еще умудрился попасть бутсой по земле. Но тем не менее мяч пролетел буквально в сантиметрах от пальцев бросившегося на него вратаря и медленно вкатился в ворота, остановившись сразу за белой линией.

Трибуны на долю секунды ошеломленно замолчали и затем взорвались негодующими криками.

— Позорники! Тупари! Сызрань — молодцы.

После пропущенного гола игра у заводчан не заладилась еще больше, они начали нервничать, попытки начать атаки не удавались. А у сызранцев, воодушевленных удачей, начало получаться всё. Уже дважды их нападающие били по воротам, и только благодаря собравшемуся вратарю, счет в игре не стал больше.