Вовка-центровой

— Конечно, — сказал Фомин, — мы оба работаем на заводе, получаем зарплату, тренируемся в заводской команде. А как будут дела обстоять у вас, я понятия не имею, вот и интересуюсь.

Тренер смотрел на него открыв рот.

— Парень, ты в своем уме? — воскликнул он. — Да любой на твоем месте сейчас бы от радости прыгал! Тебя берут в динамовскую команду, будешь за область играть! А ты про зарплату тут разговор заводишь. Не волнуйся, все уже решено без сопливых. На время соревнований будут талоны на дополнительное питание, как у всех, и стипендия будет не меньше, чем твоя зарплата кладовщика. А ваш Саныч до тебя со всем сам справлялся, не переломится, поработает один до весны. Но пока губу особо не раскатывай, я еще посмотрю на вас обоих на тренировках. Не придетесь ко двору, будем искать других игроков. Всё понятно!

— Понятно, — хором сказали парни, поглядев друг на друга.

Вовка тяжело вздохнул и спросил:

— И что нам дальше делать?

Основин уже спокойно начал объяснять:

— Где тренируется команда, вы знаете, где общество «Динамо» находится, — тоже. Так что завтра в десять утра на тренировку, а потом в общество с документами, чтобы все формальности утрясти. Насколько я знаю, вам уже по шестнадцать лет? — утверждающе спросил он.

— Да, — за себя ответил Вовка, — неделю назад исполнилось.

Третьяков мрачно сказал:

— А мне через три месяца уже семнадцать будет.

— Ну и отлично! — непонятно чему обрадовался Основин. — Тогда завтра жду вас на тренировке.

Тут он сделал смущенный вид.

— Вот только было бы неплохо, если вы пришли со своей экипировкой, у нас пока трудности с этим, — выдавил он, не глядя на Серегина.

Тот живо встрепенулся и сказал:

— Костя, я все понимаю, первая хоккейная команда области и всё такое, но так, по нахаловке, обдирать своих мальчишек не позволю. Мы всю осень форму и клюшки искали, ребята по вечерам трудились. Так, парни, чтобы ничего с собой не забирали, — жестко сказал он. — Особенно к тебе относится, — повернулся Анатолий Иванович к Третьякову, — чтобы маска, щитки, ловушка и обе клюшки вратарские остались здесь. Ладно, — после недолгого раздумья вздохнул он, — коньки оставьте себе, да и доспехи можешь забрать, — сообщил он вратарю, — все равно у нас таких здоровых, как ты, больше нет.

Досадливое выражение, появившееся на миг на лице Основина, исчезло, и он бодро сказал:

— Нет так нет, поищем сами.

Он попрощался с ребятами, тренером и, еще раз напомнив про завтрашнюю тренировку, ушел вместе с товарищем.

— Анатолий Иванович, — спросил Фомин, — а кто был второй мужчина? Он что-то молчал всю дорогу.

— Да это твой тезка, Володя Белоусов. Пока единственный игрок в команде, который шайбу забил свердловчанам, — рассеянно ответил Серегин. Он явно был расстроен от свалившейся ему на голову новости.

— Ну что, молодцы, — обратился он к двум Вовкам, — можете быть свободными, это мне надо думать, как теперь быть.

— Послушай, Иваныч, — тронул Вовка тренера за рукав, когда Третьяков покатил в раздевалку, — как думаешь, Саныч в курсе?

— Конечно, — без раздумья ответил тот, — как будто ты его не знаешь, он мужик неплохой, вот только если начальство прикажет, у него возражений не будет никогда.

— Тогда я побежал, — озабоченно сообщил Вовка, — попробую его застать, договориться о ревизии на складе.

Серегин засмеялся.

— Слушай, Вовка, тебе всего шестнадцать лет исполнилось, а ведешь себя, как старик какой-то. Другой бы пацан сейчас домой несся, рассказать, какое счастье выпало. А ты о ревизии думаешь. Ладно, не бери в голову, давай двигай. А вообще, от души тебя поздравляю! Надеюсь, не подведешь наш коллектив, удачи тебе, будет время, забегай, расскажешь, как дела идут. Думаю, что в апреле все будет, как планировали.

Вовка попрощался и покатил к выходу, у которого уже собралась толпа вокруг Третьякова. Когда Фомин подъехал туда, тоже получил свою долю восторгов от товарищей по команде. Быстро распрощавшись со всеми, он переоделся и, собрав в огромный рюкзак свою амуницию, отправился в заводоуправление, где надеялся успеть встретиться с физоргом.

Когда он зашел в ставший почти родным подвал, то ему пришлось несколько раз стукнуть в закрытую металлическую дверь. На осторожный вопрос физорга: «Кто там?» — Вовка закричал:

— Да я это, я, Юрий Александрович, открывайте!

Дверь, заскрипев, открылась. За ней стоял раскрасневшийся Саныч.

— Заходи быстрей, — шепнул он Вовке и, когда тот шагнул внутрь, сразу щелкнул замком.

Вовка шел за своим непосредственным начальником и размышлял, с кем сегодня Юрий Александрович так секретничает.

В принципе, он догадывался, кто это мог быть. Последнее время к ним на базу частенько заходила молоденькая бухгалтерша Тамара Николаевна, которая вела бухучет по физкультурной деятельности. Но Фомин чуял, что здесь имеют место не только деловые отношения. И действительно, когда он прошел в следующую комнату, навстречу поднялась из-за стола Тамара Николаевна. Выглядела она не менее раскрасневшейся, чем Юрий Александрович, и сейчас судорожно пыталась застегнуть непослушную пуговицу на блузке.