Вовка-центровой

«Черт, вот ведь нескладуха получается, — думал он, — точно девка неровно дышит ко мне. Эх, плюнуть бы на всё, да роман закрутить, и на хрен нужна вся карьера, в прошлой жизни в этом возрасте на меня такие красавицы не западали».

Он шел и сам смеялся над этими мыслями, ему было совершенно ясно, что роман не состоится. Не до романов, весной его ждет большой футбол.

Когда он пришел домой, там аппетитно пахло пирогами. Мать суетилась у печки, а отец методично выжимал две двухпудовые гири. Мишка, лежа на кровати, с завистью смотрел на его вздувающиеся бицепсы и грустно поглядывал на свои тощие плечи.

Павел Александрович, увидев старшего сына, не прекращая упражнений, сообщил:

— А вот и наш махинатор явился, кладовщик недоделанный, скажи, когда про тебя в «Крокодиле» статью будем читать?

Очень не по нраву ему была новая Вовкина работа. Утешало его лишь одно, что с весны она закончится, но язвил он по ее поводу постоянно.

Мать немедленно ответила на его слова:

— Паша, ну что ты третий месяц парню покоя не даешь, тот работает, зарплату домой носит, пусть и небольшую, начальство довольно. Не цепляйся к нему больше.

Последние две недели мама была счастлива. Когда в конце ноября она пришла домой и начала говорить, что вроде бы реформа денежная скоро грядет, старший сын тут же сообщил, что тоже слышал об этом. И настойчиво посоветовал положить все деньги, которые у них были, на сберкнижку. Денег в загашнике у мамы было всего полторы тысячи, и нести их в сберкассу она категорически не хотела. Однако настойчивость сына сделала свое дело, и она унесла все сбережения в сберкассу Очередь из желающих сдать туда свои деньги несколько убедила ее в правоте сына. А когда в декабре по радио зачитали новость о денежной реформе и о том, что деньги, хранящиеся на дому, обмениваются в расчете один новый рубль на десять старых, она гордо ходила мимо соседей, которые не догадались сделать так же и сразу обеднели в десять раз. Поэтому старший сын у нее стал непререкаемым авторитетом в денежно-кредитной политике страны, и не только в ней.

Вот и сейчас она крутилась вокруг него.

— Вовик, ну давай умывайся и к столу, я ужин разогрела. Паша, ты тоже садись, небось проголодался после своих гирь.

Батя доделал свою сотню выжиманий и аккуратно поставил гири в угол. Умылся вслед за сыном и уселся за стол.

— Ну давай рассказывай, как дела, — сказал он, — как учеба?

Вовка замялся, не очень желая говорить о своих неудачах.

— Да ты не менжуйся, — добродушно прогудел отец, — ты теперь вроде мужик самостоятельный, если двойки получаешь, так я за них спрашивать с тебя вроде не должен.

— Да ничего, батя, — сообщил он отцу, — понемногу втягиваюсь, сам понимаешь, не помню ни хрена, надо читать и читать, а времени нет. Вот завтра опять с утра с парнями формой займемся. Потом по работе надо съездить в пару мест. А там уже и тренировка.

Тут мама заметила его опухшую, посиневшую кисть.

— Вовик, да что же это делается! Вы там на своем хоккее все убьетесь. Ни дня без болячек и ушибов не проходит, — запричитала она.

— Ладно, мам, не переживай, вот скоро доспехи сделаем, как надо, перчатки, и все будет в порядке.

— Вовка, а мне когда доспехи будешь делать! — закричал Мишка. — У нас каждый день такая заруба идет! И ты мне коньки обещал, на снегурках надоело кататься. Ребята смеются, говорят, что брат всей команде доспехи сделал, а брату не может.

— Действительно, Вовка, что ты Мишке до сих пор доспехи не сделал? — спросил отец.

— Ну ты, батя, даешь, — улыбнулся Вовка, — то ты меня статьями в «Крокодиле» подкалываешь, то про левые доспехи и клюшки говоришь.

— А почему про левые? — возмутился тот. — Я на заводе работаю, ты работаешь, мать тоже мимо не прошла. Так что в выходной идите в ваш подвал и подгони на брата. Что-нибудь из того, что вы там наваяли. Я днем вчера заходил к Санычу, так видел, сколько всего ты натаскал. Никогда не думал, что у меня сын таким жучилой вырастет.

— Паша, ты перестанешь или нет, — вновь вступилась мама, — смотри, договоришься, без ужина останешься. Такими словами кидаешься. Будто не знаешь, что кладовщик запасливым должен быть. Если у него на складе пусто, зачем он тогда нужен. А ты, Вова, молодец, я до сей поры в тебе этой жилки не видела, а вишь, как получилось, чужой человек ее углядел.

На этом временно разговоры закончились. В семье Фоминых свято соблюдался закон «Когда я ем, я глух и нем». А нарушителю запросто могло прилететь ложкой в лоб.

После ужина Мишка опять завел разговор про коньки.

— Вовка, так ты найдешь для меня коньки? — начал он ныть, поглядывая на отца.

— Ну ты, Мишка, и нахал, — ответил старший брат, — твои друзья почти все на снегурках в валенках катаются, а тебе уже снегурки с ботинками не в нос. Может, тебе еще канадки дать?

— Да не, не надо, — заскромничал Мишка, — мне и гаги сойдут.

— Ладно, — вздохнул Вовка, — будут тебе коньки, вот только ботинки у них совсем хреновые.

Но по заблестевшим Мишкиным глазам было ясно, что тому и хреновые ботинки будут в радость.