Окситоцин – не путайте его с наркотиком оксикодоном – это мозговой гормон. Во время схваток окситоцин заставляет матку сокращаться, выталкивая младенца через родовые пути. После этого он заставляет молочные протоки выделять молоко. Синтетическая форма окситоцина, «Питоцин», стимулирует схватки, давая дополнительную мощность, чтобы заставить матку сокращаться. Но недавние исследования превратили эту пьянящую субстанцию в нечто более модное, чем «гормон материнства». Окситоцин, по утверждению исследователей, способствует укреплению связи между матерями и новорожденными и между любовниками, вызывает эрекции, оргазмы и эякуляции и даже помогает читать мысли. Трудно понять, одновременно это все происходит или же в каком-то определенном порядке. Кроме того, окситоцин связали с доверием и эмпатией. Одно маленькое исследование показало, что он даже повышает сострадание среди израильтян и палестинцев. Но штука тут вот в чем: в бурном потоке исследований (за последнее десятилетие их было более 3,5 тыс.) выяснилось, что окситоцин связан не только с доверием, но и с недоверием; не только с любовью, но и с завистью; наконец, не только с эмпатией, но и с расизмом. Это не может не запутать потенциального покупателя окситоцина.
Первое понятие о том, что умеет окситоцин, мы получили в 1906 году благодаря исследованиям Генри Дейла. Дейл только что окончил университет и, готовясь подать заявление в медицинское училище, получил должность директора Велкомских лабораторий физиологических исследований в Лондоне. Высокий титул – директор лаборатории – в таком молодом возрасте был выдан ему с оговоркой: перед ним поставили задачу изучать грибок спорынью. Для Дейла изучение спорыньи показалось оскорблением. «Если честно, я поначалу вовсе не стремился лезть в эту трясину с грибком», – писал он[1]. Спорынья была народным средством, которую применяли повитухи для стимулирования родов и лечения головной боли. Другие физиологи изучали внутреннюю секрецию гипофиза, щитовидной и поджелудочной желез – это серьезные темы, которые могли помочь прославиться в отрасли.
МОЖЕТ ЛИ ИМЕННО ОКСИТОЦИН ОТВЕЧАТЬ ЗА ПРИВЯЗАННОСТЬ МЕЖДУ МАТЕРЬЮ И РЕБЕНКОМ?
Дейл провел очевидные эксперименты, сделав инъекции целому зоопарку животных – кошкам, собакам, обезьянам, птицам, кроликам и другим грызунам. Он отметил повышение артериального давления и сокращение мышц, которые вызывала спорынья. А потом он решил изменить опыт, давая животным спорынью в сочетании с адреналином – гормоном «бей или беги». Спорынья остановила напор адреналина. Эти открытия привели к разработке первого поколения лекарств от гипертонии[2], благодаря которым Дейл в 1936 году получил Нобелевскую премию[16]
.Во время своих страданий в «трясине с грибком», между инъекциями спорыньи грызунам и обезьянам, Дейл сделал укол сушеного бычьего гипофиза беременной кошке. Возможно, его вдохновил Харви Кушинг; великий нейрохирург и эндокринолог как раз тогда выступал с лекциями, рассказывая о гипофизе и веществах, которые он выделяет. Ученые начали понимать, что две доли гипофиза содержат совершенно разные химические вещества. Дейл воспользовался задней долей, и – смотрите-ка, матка кошки начала сокращаться! В 43-страничной статье «О некоторых физиологических аспектах спорыньи» Дейл не объясняет, что́ заставило его купить бычий гипофиз, а потом дать его беременной кошке, причем именно заднюю, а не переднюю долю.
Гипофиз и его таинственные секреции тогда были главной темой для разговора среди физиологов. Длинная статья Дейла включала в числе 28 графиков один, на котором изображался рост давления в матке после укола препаратом гипофиза. В заключение он в основном описывал функции спорыньи, но есть там и такая строчка: «Прессорный принцип гипофиза (воронковидной порции) воздействует на некую составляющую прямых мышечных волокон, причем не на ту, которая возбуждается адреналином»[3]. Проще говоря, некая субстанция, которая вырабатывается в задней доле гипофиза, сокращает мышцы[17]
.