Воздается по вере. Краеугольный камень судьбы. Книга первая

Наташка стала любимой, бесценной доченькой. Теперь ее можно было воспитывать «с пеленок», вложить в нее все нерастраченное на войне тепло и заботу. Старшие девочки оставались старшими. У них уже свои интересы, свои увлечения и, к сожалению, в значительной степени сформировавшееся сознание, которое изменить уже невозможно. С рождение третьей дочери, отцу выпал шанс воспитать ребенка в соответствие со своим пониманием жизни. Иван Петрович уважительно относился к старшим девочкам, никогда их не бил. Если приходилось осуществлять «внушение», то это происходило исключительно в словесной форме.

За непослушание больше доставалось от матери. Вот та, могла отхлестать всем тем, что на сей момент под руку попадется, а попадались ей и полотенце, и веник, и половая мокрая тряпка. Случались «разборки» не часто и во время отсутствия отца дома. Может быть, Зоя Федоровна не хотела расстраивать мужа. Однако, скорее всего, ей просто не хотелось, что называется «падать лицом в грязь» в глазах собственного мужа. Ведь девчонок она воспитывала сама и вся ответственность за их поведение лежит только на ней. Так зачем показывать свои недоработки.

Гораздо проще разобраться самой. В данном вопросе также немаловажную роль играл тот факт, что девчонки росли без отца и теперь, когда он, наконец, появился в семье, наказание с его стороны, может восприниматься ими агрессивно. Мол, ты нас не воспитывал, а наказывать явился. Зачем в доме разброд и шатание? Мудрая женщина вершила суд сама, о чем, порой, муж даже не догадывался. Зато девчонки выросли без каких-либо обид на отца.

Обиды другого рода застряли свинцом в их сердцах на всю жизнь. Наташке разрешалось буквально все. Для нее пригласили мать Ивана Петровича, которая прожила в Хабаровске почти всю жизнь со старшим сыном, помогая воспитывать детей. Теперь дети выросли, необходимость в старушке пропала. Она с удовольствием откликнулась на предложение и переехала к Ивану, тем более, что он уже начал потихоньку строительство нового дома. Наличие дополнительных двух постоянно контролирующих глаз, сыграло совсем не на руку подросткам. Вредная бабулька отличалась не только виртуозным интриганством, она умела, не моргнув глазом соврать, выдать желаемое за действительное или очень даже приукрасить ситуацию, причем, понятно, в какую сторону.

Зато бабушка до безумия обожала младшую внучку, чем вызывала у Лизы и Галины откровенное возмущение. Наташке разрешалось даже лазить в тарелке отца, ложкой она выуживать мясо и на глазах у сестер аппетитно съедать его. Сестры глотали слюни пока наглая Наташка, смакуя, пережевывала отцовский кусок. Зная о «шалостях» маленького ребенка, мать всегда приберегала дополнительный кусок мяса и дополнительную тарелку супа. Не оставаться же кормильцу без обеда или ужина?

Что испытывали девочки в послевоенное время, видя, как малолетка, поглощает вожделенный кусок на их глазах? Конечно, они объединялись в злобной ненависти к негодяйке. С годами сестры разъехались, Наташка выросла, но детские замашки, связанные с вседозволенностью так и остались в ее характере. В школе она училась слабенько, уроками не мучилась, переползала из класса в класс и уже хорошо. По окончании восьмого терпение ее лопнуло. Учеба окончательно надоела. Наташка решила отправиться во взрослую жизнь. Окончила курсы парикмахеров и устроилась в дом быта, что находился в строящемся квартале, недалеко от ее дома.

Совсем недолго попрыгав вокруг клиентов, поняла, что профессию выбрала неудачно. Целый день на ногах, каждый со своими «хотелками», нервы мотают за будь здоров и все это при смешной зарплате. Парикмахерша быстро смекнула, что примет она десять человек или пятьдесят, зарплата от этого не изменится. Положено восемьдесят рублей, вот их и получит. Так зачем напрягаться? Заведующий парикмахерской какое-то время пытался возмущаться, но все тщетно. Несовершеннолетнюю Наташку просто так не уволишь. На нее «махнули рукой», требований к ней не предъявляли. Так и жила Наташка в собственное удовольствие. Питалась сытно, спала мягко, на работе не надрывалась.

Теперь в ее жизни появилось чудовище – возмутитель установленного ею порядка. Это чудовище лазило в ее шифоньер и потом долго смеялось над нарядами, обзывало платья мешками, юбки почему-то старушечьими тряпками. Цепляла на уши модные красные клипсы в виде шариков и изображала в них обезьяну, доставала новые туфли из коробок, совала в них руки и ноги, а потом ползала по комнате, как сороконожка.

Неуемная Машка постоянно что-то требовала от полу сонной тетушки. То ей срочно нужна банка леденцов с крупными красивыми ромашками на крышке, которую она освободит от конфет, набьет песком и станет пинать в классики. То прямо с утра, до зарезу, необходима новая прическа потому, что они сегодня собрались за хлебом с соседской девочкой – Алькой. Поскольку Алька на три года старше, то необходима такая прическа, которая добавит Машке лет.